Японские добровольцы в Русской армии

Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Данная страница не проверялась участниками с соответствующими правами.
Перейти к навигации Перейти к поиску
Японские добровольцы в Русской армии
Японские добровольцы в русской армии — снимок в японской газете Асахи симбун
Японские добровольцы в русской армии — снимок в японской газете Асахи симбун
Годы существования 1914—1917
Страна  Япония
 Российская империя
Подчинение

Россия Российская империя (1914—1917)

Россия Российская республика (1917)
Входит в Различные части и подразделения Русской императорской армии
Тип пехота
Вид добровольцы
Численность Десятки-сотни
Снаряжение Стандартное снаряжение Русской армии
Войны Первая мировая война
Участие в Восточный фронт Первой мировой войны
Кавказский фронт Первой мировой войны

Японские добровольцы в Русской армии — участие подданных Японской империи в боевых действиях в составе Русской императорской армии во время Первой мировой войны. Несмотря на недавнюю русско-японскую войну, Япония и Россия вступили в Первую мировую войну в качестве союзников[⇨]. Вскоре после начала мировой войны в Россию стали поступать просьбы от японских подданных, желавших воевать в составе русской армии.

В сентябре 1914 года премьер-министр Японии Окума Сигэнобу предложил России обсудить возможность создания вспомогательного японского корпуса из добровольцев. Эта инициатива вызвала интерес в российском военно-политическом руководстве, но встретила сопротивление в японском парламенте. В 1915-1916 годах обсуждались различные планы по отправке японских добровольцев на русско-германский фронт, включая созданию японских батальонов в России, но все они столкнулись с противодействием японского правительства и в итоге не были реализованы[⇨]. В Японии также возникли многочисленные общественные инициативы по организации отрядов добровольцев для отправки на фронт — как в составе русской армии, так и в составе армий других стран Антанты. Однако официальный Токио дистанцировался и от этих инициатив[⇨].

Несмотря на это, просьбы от японских добровольцев продолжали поступать. В ноябре-декабре 1914 года в России был одобрен прием отдельных японских добровольцев в действующую армию в качестве «охотников». Японские добровольцы принимали участие в боях на Восточном и Кавказском фронтах в составе разных подразделений русской армии. Часть из них попало в плен к немцам[⇨].

Предыстория

[править | править код]
Основные статьи: Япония в Первой мировой войне, Россия в Первой мировой войне и Российско-японские отношения

Отношения между Российской и Японской империями в период Первой мировой войны отличаются от отношений в предшествующий период. Несмотря на недавнюю русско-японскую войну, геополитические интересы двух стран сблизились и к 1914 году отношения стран стали де-факто союзническими[1]. 23 августа 1914 года Япония вступила в войну на стороне Антанты, объявив войну Германии. Японские силы успешно захватили германскую концессию Цзяо-Чжоу и ряд микронезийских островов. Япония стала одним из основных партнёров России, поставляя значительные объёмы снаряжения, амуниции и других военных материалов для русской армии[2]. 7 июля 1916 года между Россией и Японией был подписан союзный договор[1].

Попытка создания отдельного формирования

[править | править код]

Официальные предложения

[править | править код]
Окума Сигэнобу

С первых дней войны дальневосточная администрация России начала получать прошения от японских подданных, желавших вступить добровольцами во вспомогательный японский корпус и отправиться на фронт[3]. Появление японских добровольцев, стремившихся вступить в русскую армию, стало неожиданностью для российского правительства. Это подтверждается тем, что в указе Николая II от 16 сентября 1914 года, регламентировавшем прием на военную службу добровольцев на нижние чины из числа подданных союзных держав, Япония не упоминалась[4].

8 сентября 1914 года русский министр иностранных дел Сергей Сазонов получил от русского посла в Токио Николая Андреевича Малевского-Малевича сообщение о его встрече с японским премьер-министром[5]. Малевский-Малевич докладывал, что премьер-министр Окума Сигэнобу предложил обсудить возможность создания вспомогательного японского корпуса из добровольцев в составе российской армии для действий на германском фронте и сообщил о многочисленных просьбах японских резервистов принять участие в боевых действиях[5][6]. Генерал Цунэёси Мурата также предложил свои услуги в связи с формированием японского корпуса[7].

Мотивы Окума Сигэнобу в этом вопросе оцениваются историками по-разному. С.С. Григорцевич предположил, что японский премьер «стремился лишь выяснить позицию России и подчеркнуть дружеское отношение Японии к России». Ю.С. Пестушко же утверждает, что японское правительство своими «громкими заявлениями» о необходимости участия императорской армии в европейской войне стремилось оправдать в глазах населения планы увеличения военных расходов. Эта точка зрения, по мнению Д.Б. Павлова, основана на сообщениях посла Малевского-Малевича, которые относились к позициям парламентской фракции партии Досикай и «военного клана», а не к заявлениям токийского кабинета[8]. Генерал от инфантерии Юрий Данилов же писал, что «в этом предложении, по-видимому, надо было видеть стремление Японии сблизиться с Россией и сгладить окончательно былые недоразумения»[9].

По инициативе Окумы в Японии было создано «Общество отправки войск на европейский фронт», занимавшееся сбором средств для японских добровольцев[10]. Японское добровольческое движение вызвало интерес в российском военно-политическом руководстве. Так, верховный главнокомандующий русской армии высказался за использование этой возможности для усиления войск на Западном фронте и укрепления отношений с Японией[11].

25 сентября 1914 года план отправки «вспомогательного корпуса японских добровольцев» в действующую русскую армию получил одобрение российского императора. Русское командование предложило транспортировать японских добровольцев по Транссибирской магистрали вперемежку с российскими солдатами и запросило у Токио информацию о числе волонтеров и другие сведения о них. В ответ японское правительство не проявило ожидаемого энтузиазма и предприняло шаги по ограничению своего участия в этом проекте[11].

В октябре 1914 года японский парламент обсуждал план отправки добровольцев в Россию, но большинство депутатов не поддержало эту идею. Князь Ямагата Аритомо объяснил послу Н.А. Малевскому-Малевичу позицию правительства, что добровольцы не будут отправлены из-за возможных вооруженных восстаний в Китае[6]. Инициатива кабинета Окума Сигэнобу относительно возможной отправки японских войск в Европу встретила сопротивление со стороны партии Сэйюкай. Представители Сэйюкай выразили опасения, что отправка войск потребует значительных государственных расходов[12]. В случае отправки в Европу двадцати дивизий, по расчетам японского правительства, необходимо было построить корабли общим водоизмещением 5 миллионов тонн, что потребовало бы 700 миллионов иен на строительство и общих расходов в миллиард иен. По мнению Токио, отправка сравнительно небольшого количества солдат на европейские поля сражений не смогла бы существенно изменить ситуацию[13].

Николай Андреевич Малевский-Малевич

В результате правительство отложило принятие решения по этому вопросу и сосредоточилось на организации добровольческого движения. По информации российского посла в Токио Н.А. Малевского-Малевича, японское правительство рассчитывало на существенную финансовую поддержку со стороны России и её союзников в случае отправки японских резервистов на Восточный фронт[12].

В ноябре 1914 года вместо японских добровольцев в Россию был послан отряд Японского Красного Креста[6]. 7 ноября 1914 года (по данным Павлов Д.Б — в начале декабря 1914 года[14]) Генеральный штаб России, отвечая на запросы из Токио и штаба Приамурского военного округа, издал предписание о разрешении царя «на прием японских подданных охотниками[комм. 1] в ряды нашей армии на тех же основаниях, как и подданных других союзных России держав»[4]. В декабре посол Японии в России Итиро Мотоно в разговоре с Сергеем Сазоновым подтвердил, что отправка японских войск на европейские театры войны не рассматривается[11].

В январе 1915 года Малевский-Малевич вновь сообщил в МИД России о поступающих в посольство прошениях от японцев, желающих вступить в русскую армию добровольцами. Он уточнил, что всего таких прошений поступило около 30, преимущественно от запасных нижних чинов и ремесленников из провинции. Малевский-Малевич запросил инструкции о том, как отвечать этим лицам[5]. Подобные просьбы поступали и в более поздние годы. Так, в 1916 году приамурский генерал-губернатор Н.Л. Гондатти лично занимался рассмотрением пакета документов от Сюхаци Койке, японского подданного, ветеринарного врача, проживавшего в губернии Тоцигикен. Койке выразил желание поступить добровольцем и воевать на Восточном фронте[4].

Слухи о возможном формировании японского экспедиционного корпуса для отправки на фронт вызвали интерес у некоторых русскоподданных поляков. В частности, зафиксированы случаи обращений в японское консульство во Владивостоке с просьбами о зачислении в данный корпус. Например, в феврале 1915 года в японское министерство иностранных дел поступило письмо от поляка Антона Смолянского, выразившего желание вступить в японский экспедиционный корпус. В качестве мотивации он указал на невозможность поступить в русскую офицерскую школу и нежелание служить в русской армии в качестве рядового. Смолянский выразил готовность сражаться в рядах японской армии, чтобы «не посрамить храбрых японских товарищей». Точное количество поляков, обращавшихся к японскому правительству с аналогичными просьбами, неизвестно[3].

Начальник штаба Ставки генерал Николай Янушкевич выразил сомнения в целесообразности приема японских добровольцев в русскую армию поодиночке и предложил рассмотреть возможность формирования национальных японских подразделений. Главное управление Генерального штаба, в свою очередь, высказалось против передачи планируемых японских добровольческих частей под русское командование, ссылаясь на отсутствие у российских офицеров знания японского языка и понимания японской культуры[15].

После длительных консультаций между Ставкой, МИДом и Генеральным штабом, в сентябре 1916 года Мобилизационный отдел Генерального штаба с согласия военного министра начал разработку плана формирования в Московском военном округе нескольких национальных японских батальонов, численностью 1100 пехотинцев в каждом. Предполагалось начать с формирования одного-двух батальонов и вооружить их японскими винтовками, ранее приобретенными Россией. Реализация этого плана обуславливалась официальным согласием японского правительства и наличием среди добровольцев достаточного количества офицеров, владеющих русским языком[15].

Однако выполнить условия, выдвинутые российской стороной, оказалось невозможным. Японское правительство по-прежнему не одобряло отправку своих воинских подразделений на европейский театр военных действий. В сентябре 1916 года министр внутренних дел Японии по рекомендации военного ведомства издал указание губернаторам пресекать попытки японских резервистов ходатайствовать о зачислении в союзные армии. Японское военное министерство выразило опасения российским дипломатам, что японские добровольцы, не знающие русского языка, могут столкнуться с трудностями при службе в русских воинских частях[16].

В декабре 1916 года, учитывая негативную позицию японского правительства и недостаток квалифицированных офицеров среди добровольцев, русский военный министр отказался от идеи формирования японских батальонов[16]. Согласно сведениям военного атташе Одагири, к указанному времени в одном из подмосковных военно-тренировочных лагерей находилось около 200 японских добровольцев. Вероятно, после отказа от формирования батальонов они были распущены[17].

Общественные инициативы

[править | править код]

На фоне обсуждения возможного участия японских войск в европейской войне в Японии возникли различные общественные инициативы по организации добровольческих отрядов для отправки на фронт. Некоторые из них имели сомнительный характер[18][14]. Японская пресса периодически сообщала о формированиях различных добровольческих отрядах. Так, в одной газете сообщалось об «одном из отставных майоров японской армии», который якобы принял предложение возглавить формируемый в Японии «одним известным политическим деятелем» добровольческий корпус для отправки на помощь союзникам. Этот корпус численностью в 100 тыс. солдат и офицеров должен был направиться во Францию. Газета «Japan Weekly Mail» сообщала о формируемом неким «Обществом молодых людей» в префектуре Тотиги отряде добровольцев, численность которого должна была составить 3 тыс. человек. Таким образом, по самым скромным подсчетам, 100 тыс. японских добровольцев изъявило желание помочь России и её союзникам[6].

Генерал Николай Янушкевич

В сентябре 1914 года Хара Томенити обратился в посольство Великобритании в Токио с предложением сформировать отряд численностью 150 000 человек для участия в боевых действиях на стороне британских войск. Аналогичное предложение поступило от японского адвоката Масудзимы, который планировал создать отряд из 5120 добровольцев, где жалование офицерам должно было составить в среднем очень большую сумму 30 тыс. иен в день на человека. Оба проекта предполагали финансирование со стороны Великобритании, включая выплату жалования и компенсаций семьям погибших и раненых[18].

Бывший полицейский надзиратель Осигэ обратился к русским военным властям с просьбой о выделении значительной суммы на формирование несуществующего отряда из 2000 японских добровольцев[14].

В начале 1915 года в Японии была распространена листовка организации «Добровольческий отряд», призывавшая японских граждан вступать в её ряды для отправки на помощь союзным армиям. Планировалось сформировать две пехотные дивизии, включающие 24 пехотных батальона, восемь эскадронов, артиллерийский полк со 100 орудиями и два саперных батальона. Против участия японских войск в боевых действиях на стороне России высказался генерал Янушкевич. Он выразил недоверие к Японии и опасения по поводу безопасности перевозки японских военных эшелонов через территорию России в условиях малочисленности русских войск в Сибири и на Дальнем Востоке[3].

Несмотря на возражения генерала Янушкевича, Санкт-Петербург принял решение об отправке японских добровольцев на русско-германский фронт. Для транспортировки планировалось использовать Транссибирскую магистраль, а для обеспечения безопасности предусматривалось чередование вагонов с японскими и русскими солдатами в составе военных эшелонов. Однако, данная инициатива вновь столкнулась с противодействием японской парламентской оппозиции, которая выступила против отправки японской армии на европейский театр военных действий[3].

В феврале 1915 года военный министр Японии Ока Итиносукэ[англ.] выступил с обращением к военным, призвав их к взвешенному подходу при принятии решения об участии в конфликте. В это же время группа жителей Харбина отправилась в Токио с целью получить разрешение на формирование добровольческого батальона (численностью около 1000 человек) для отправки на помощь России. В японской прессе высказывались сомнения в том, что эта инициатива получит одобрение властей[19].

Так, газета Асахи симбун писала: «Добровольцами, записываются те, кто не знает реальной ситуации в России и в российской армии. К тому же, если и наберется тысяча-другая, то это все равно капля в море. Проблема российской армии не в том, что не хватает живой силы – вместе с резервистами она насчитывает около 10 млн. человек, из которых только 10 процентов наиболее опытных находятся на передовых. Остальные проходят обучение и ждут своей очереди, чтобы заменить погибших, раненых и измотанных. Воевать в армии, не зная языка и обычаев страны, это значит, что с передовой, скорее всего, тебя переведут на вторую, третью линии обороны и здесь будут использовать на подсобных работах»[19].

В июне 1916 года газета «Харбинский вестник» сообщила, что в общей сложности 12 тыс. японцев выразили желание отправиться на русско-германский фронт[14]. В конце лета 1916 года в русское посольство в Токио поступило предложение о формировании отряда из 173 японских добровольцев, владеющих русским языком. В сентябре того же года крестьянин из префектуры Гумма Като Кицусабуро сообщил о готовности 10 тысяч японцев, объединённых в добровольческую дружину «Великий путь», отправиться на фронт[15].

Российское военное ведомство серьёзно рассматривало подобные общественные инициативы. Эта позиция была обусловлена не столько нехваткой живой силы в русской армии, сколько стремлением сохранить хорошие отношения с Японией и обеспечить безопасность дальневосточных территорий России[15]. Однако, официальный Токио дистанцировался от этих инициатив, заявив о своем неодобрении участия японских граждан в боевых действиях в составе иностранных армий. Японское правительство выразило сомнения в профессионализме добровольцев и, вероятно, стремилось сохранить контроль над процессом формирования и отправки военных контингентов, чтобы иметь возможность претендовать на компенсации от союзников[18].

Итог

[править | править код]

В результате ни регулярные японские подразделения войска, ни батальоны «охотников», ни санитарные отряды в русской действующей армии так и не появились[16]. В результате японские добровольцы воевали в различных её формированиях. Кроме этого, в русской армии действовали небольшие группы японских военных специалистов (артиллеристов и водолазов), а также несколько десятков наблюдателей и других официальных представителей японских вооруженных сил[20].

Численность добровольцев

[править | править код]

Количество прошений

[править | править код]

Точное количество японских добровольцев неизвестно. В различных источниках приводятся разные данные: например, С.С. Григорцевич[3] и П.Э. Подалко[2] упоминают о 12 000 добровольцев, пожелавших воевать, со ссылкой на газету «Харбинский вестник», а журнал «Вокруг Света» — о 40 000. Однако подтверждений такой огромной численности в архивах нет, поэтому эта численность явно завышена[3].

Прошения были зарегистрированы в Токио, Хабаровске, Дайрене, Куаньчэнцзы, Харбине, Мукдене и других городах Южной Маньчжурии[14]. К концу 1914 года в штабе Приамурского военного округа было зарегистрировано около 40 прошений от японцев. Ещё около 30 заявлений от японских граждан поступило в русское посольство в Токио и 12 — в генеральное консульство России в Харбине. К февралю 1915 года более 450 аналогичных прошений было направлено русскому консулу в Дайрене[14].

В Амурской и Приамурской областях, в северной Маньчжурии число японцев, подавших заявления, достигло 459. Газета из Порт-Артура сообщала о полутора тысячах желающих[19]. В Чанчуне число желающих вступить в русскую армию было настолько значительным, что начальник русского полицейского управления обратился к своему японскому коллеге с просьбой о помощи в составлении правил набора добровольцев на японском языке, а также выразил свою признательность за энтузиазм японского населения[21].

В общей сложности российское министерство иностранных дел передало в Генеральный штаб около 500 заявлений от граждан Японии, желавших служить в русской армии в качестве добровольцев или санитаров[14].

Оценки историков

[править | править код]

Ю.С. Пестушко пришёл к выводу, что «за исключением нескольких представителей японского генерального штаба, побывавших за годы Первой мировой войны на русско-германском фронте, никто из японских добровольцев на европейский театр военных действий так и не был направлен»[3]. В.В. Михайлов указал на ошибки в этом утверждении, отметив, что офицеры генштаба по определению не могут считаться добровольцами, так как имеют официальный статус. Кроме того, он отметил, что помимо упомянутых офицеров генштаба, несколько сотен японских артиллеристов и инструкторов были направлены в действующую российскую армию, а японские добровольцы в единичном числе всё же воевали[22].

Т. Я. Иконникова заявила, что только в Амурской области было 40 японских добровольцев, а точное количество добровольцев ещё предстоит выяснить[4]. В.Г. Дацышен считает, что во время войны на русский фронт проследовали лишь немногие японские добровольцы и санитарные отряды[23]. По оценке К. О. Саркисова, сотни японцев записывались добровольцами, и из них десятки участвовали в боевых действиях за Россию[1].

Просьбы о службе в авиации

[править | править код]
Озаки Юкитэру[яп.]

Помимо просьб о зачислении в пехотные и другие рода войск, поступали также ходатайства от японских летчиков, желавших служить в русской авиации. Среди индивидуальных ходатайств было прошение сына министра юстиции Озаки Юкио — 28-летнего летчика-рекордиста Озаки Юкитэру[яп.], который выразил желание служить в русской авиации[14]. В сентябре 1915 года газета The Japan Times сообщила о ещё одном японском летчике, 26-летнем Иеясу Наказава из префектуры Яманаси, который вернулся из Америки, где 13 лет обучался летному делу, и также выразил желание служить в русской авиации[7].

Слухи

[править | править код]

Санкционирование Токио движения японских добровольцев, желающих воевать в русской армии, приобрело широкую известность[4]. В России были распространены слухи о том, что японские войска направляются на Восточный фронт. Многие люди утверждали, что видели японцев в тылу, и верили, что их участие поможет России победить в войне. Кроме того, подобный слух о наличие японцев на фронте ходил и среди немцев[24].

Характеристика

[править | править код]

Участие японских добровольцев в боях Первой мировой войны на стороне русской армии представляет собой малоизученный и примечательный эпизод в истории российско-японских отношений и самой войны[5][25][13]. Этот факт, сам по себе, свидетельствует об изменениях в общественном сознании двух стран, которые ещё недавно были врагами[26]. Происходил постепенный переход от недоверия и подозрительности к более доверительным отношениям[4], о минувшей войне стали говорить как о «недоразумении»[27]. В то же время участие японских добровольцев в боевых действиях на Восточном фронте носило в основном символический характер и не оказало существенного влияния на ход конфликта[25]. Некоторые из них были удостоены российских боевых наград, а другие попали в плен к немцам, и столкнулись с жестоким обращением[1].

Мотивы, побуждавшие японских граждан вступать в ряды русской армии в годы Первой мировой войны, остаются малоизученными. Среди возможных факторов выделяются наличие пророссийских настроений, экономические мотивы, а также личностные факторы[25]. По мнению К.О. Саркисова, никакого злого умысла среди добровольцев не было, а было искреннее желание помочь России[7]. Среди добровольцев встречались как жители метрополии, так и представители японской диаспоры, проживавшие на территории Маньчжурии и российского Дальнего Востока, в частности, Амурской и Приамурской областей[25]. По оценке посла В.Н. Крупенского, подавляющее большинство добровольцев происходило из малообеспеченных слоёв населения и не имело образования и подготовки, необходимой для службы в качестве офицеров[16].

Александр Панов, заведующий кафедрой дипломатии МГИМО МИД России, отмечает, что дружественные моменты в истории русско-японских отношений, включая участие японских добровольцев, не вспоминают[27]. По мнению историка Сергея Гришачева, причина этого недостаточного освещения кроется в том, что участие японских добровольцев в русской армии не вписывалось в советский идеологический нарратив и не считалось актуальной темой для обсуждения[28]. Владимир Дацышен считает, что причина кроется в избирательности исторической памяти, которая склонна фокусироваться на негативных событиях, затмевая эпизоды сотрудничества, такие как участие японских добровольцев и сестер милосердия[29].

Боевое участие

[править | править код]

Восточный фронт

[править | править код]
Основная статья: Восточный фронт Первой мировой войны

Поскольку отдельного формирования из японских добровольцев так и не было создано, японские добровольцы воевали в разных формированиях русской армии.

Дэгути Кисабуро, уроженец Киото, эмигрировал во Владивосток в 1913 году. Он занимался портняжным делом в своей мастерской. С началом Первой мировой войны Дэгути, состоявший в японском резерве, подал прошение о зачислении в русскую армию. В феврале 1915 года о его проводах на фронт писал японский журналист. 7 февраля Дэгути отбыл из Владивостока в Читу, где располагался сборный пункт, куда зачисляли в 15-й стрелковый полк. Как минимум, ещё двое японцев последовали его примеру. Он писал письма своим друзьям, где рассказывал о жизни в русской армии[21].

Из Читы он был направлен в Польшу. После короткого пребывания в Варшаве, он три дня добирался на поезде до места дислокации своего армейского корпуса (обозначенный по цензурным соображениям в виде сплошных нулей), где Дэгути встретился с японским капитаном Хасэбэ. Капитан угостил его обедом и рассказал, что в корпусе служит 11 японских офицеров и 20 нижних чинов, все артиллеристы, а линия фронта проходила в 400 метрах от расположения корпуса[21].

Позже Дэгути был переведен в 246-й полк. Путь к месту дислокации занял четверо суток и пролегал через места боев, где, по словам Дэгути, «доносился запах недавно пролитой крови». Большинство противников на фронте состояло из немцев и небольшого количество австро-венгров. В письме он сообщает о высокой интенсивности артиллерийского огня (20 выстрелов в минуту) от которого «поначалу гремело в голове. Было не по себе, а пушки врага не прекращали стрелять даже после того, как в атаку поднималась его пехота». Также он сообщает о потерях среди своих товарищей. Дэгути участвовал в 18 боевых вылазках, в том числе разведывательных, избегая ранений. По его мнению, выручал талисман — письма и фотография родных. Дэгути сообщает, что враг готовится к крупному наступлению и уверен, что «не уронит честь японца»[30].

Петербургский корреспондент газеты «Асахи», ранее скептически отзывавшийся о роли японских добровольцев в русской армии, сообщил о награждении Георгиевским крестом студента Токийского императорского университета по фамилии Хаяси. Награда была вручена за героизм, проявленный в боях в Восточной Пруссии. О студенте Хаяси также упоминалось в одной из виленских газет[21].

В составе 1-го гусарского Сумского полка служил гусар Левицкий, японец по происхождению, усыновлённый генералом Левицким после русско-японской войны. 26 июля 1915 года во время боя за фольварк Поравицы он первым ворвался на мост, где был тяжело ранен в живот[31]. 2 августа 1915 года появилось неподтвержденное сообщение о гибели одного из трех японцев из Владивостока, которые были зачислены в 15-й стрелковый полк[30].

Отношение немцев к японским добровольцам было жестоким, если они попадали в плен. Известен случай одного японца, которому в отместку отрезали кончики ушей и отправили в назидание соотечественникам назад в Россию[30]. Другая часть японских добровольцев была отправлена в немецкие лагеря для военнопленных[32][33].

Кавказский фронт

[править | править код]
Основная статья: Кавказский фронт Первой мировой войны

В январе 1916 года два японца погибли в боях на Кавказском фронте. На этом фронте продолжали сражаться двое из Владивостока и ещё семь других японцев[30].

Другие случаи

[править | править код]

Японский цирковой артист Киёси Ямасаки, чей отец погиб в русско-японской войне, служил добровольцем в Русской армии с 1914 года по 1917, а потом и в Красной армии[34][35].

Добровольцы в других странах

[править | править код]

В годы войны японские добровольцы также воевали и в других союзных странах: Франция[36], Канада[37] и США[38].

См. также

[править | править код]

Ссылки

[править | править код]

Картотека Бюро по учету потерь на фронтах Первой мировой войны 1914–1918 гг. в РГВИА

[править | править код]

Публикации в газетах в период Первой мировой войны

[править | править код]

Современные публикации в газетах

[править | править код]
  • Геннадий Обухов (2022-08-03). "В Первую мировую войну наши солдаты дрались японским оружием и вместе с японскими добровольцами" (PDF). Дальневосточные ведомости. Владивосток. p. 11. ISSN 2071-8926. Дата обращения: 18 августа 2024.

Примечания

[править | править код]
Комментарии
  1. ↑ Охотники — лица, поступившие на воинскую службу добровольно, хотя не подлежали личной воинской повинности.
Источники
  1. ↑ 1 2 3 4 К. О. Саркисов, 2014, с. 210.
  2. ↑ 1 2 Подалко П.Э. Япония в судьбах россиян: очерки истории царской дипломатии и российской диаспоры в Японии. — М.: Институт востоковедения РАН, 2004. — С. 72.
  3. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Ю.С. Пестушко, 2007, с. 273.
  4. ↑ 1 2 3 4 5 6 Т. Я. Иконникова, 2000.
  5. ↑ 1 2 3 4 К. О. Саркисов, 2014, с. 220.
  6. ↑ 1 2 3 4 Ю.С. Пестушко, 2007, с. 269.
  7. ↑ 1 2 3 К. О. Саркисов, 2021.
  8. ↑ Д.Б. Павлов, 2014, с. 59.
  9. ↑ Данилов Ю. Н. Великий князь Николай Николаевич. — Directmedia, 2017. — 435 с. — ISBN 978-5-4475-9085-7.
  10. ↑ Ю.С. Пестушко, 2007, с. 267.
  11. ↑ 1 2 3 Д.Б. Павлов, 2014, с. 60.
  12. ↑ 1 2 Ю.С. Пестушко, 2007, с. 272—273.
  13. ↑ 1 2 Igor R. Saveliev, Yuri S. Pestushko. Dangerous Rapprochement: Russia and Japan in the First World War, 1914–1916 // Acta Slavica Iaponica. — 2001. — Т. 18. — P. 28.
  14. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Д.Б. Павлов, 2014, с. 61.
  15. ↑ 1 2 3 4 Д.Б. Павлов, 2014, с. 62.
  16. ↑ 1 2 3 4 Д.Б. Павлов, 2014, с. 63.
  17. ↑ Д.Б. Павлов. Япония и Россия в 1914-1918 гг.: сотрудничество на фоне "большой" политики // Вопросы истории. — 2012. — Вып. 11. — С. 3–27.
  18. ↑ 1 2 3 Ю.С. Пестушко, 2007, с. 270—271.
  19. ↑ 1 2 3 К. О. Саркисов, 2014, с. 221.
  20. ↑ Д.Б. Павлов, 2014, с. 150.
  21. ↑ 1 2 3 4 К. О. Саркисов, 2014, с. 222.
  22. ↑ В. В. Михайлов. Рец. на: Д.Б. Павлов. Русско-японские отношения в годы Первой мировой войны. М.: Политическая энциклопедия, 2014. 261 с., ил. // Российская история. — 2016. — Вып. 2. — С. 225.
  23. ↑ В.Г. Дацышен. Японцы в Сибири конец XIX начало XX в // Известия Восточного института. — 2004. — Вып. 8. — С. 57.
  24. ↑ Я. А. Голубинов. Слухи в русском и британском обществе в годы Первой мировой войны: опыт сравнения // Люди и тексты. Исторический альманах. — 2014. — Вып. 6. — С. 314–316.
  25. ↑ 1 2 3 4 Д. В. Стрельцов, С. В. Гришачев, 2016, с. 385.
  26. ↑ Саркисов К. О. Сравнительный анализ идентичностей России и Японии (1905-1917 гг.) // Ежегодник Япония. — 2016. — Вып. 45. — С. 309.
  27. ↑ 1 2 Помнить о добром. Коммерсантъ (25 апреля 2016). Дата обращения: 26 августа 2024.
  28. ↑ Гришачев С.В. Проблемы исторической памяти и российско-японские отношения // Youtube : видеозапись лекции. — М.: НИУ ВШЭ, 2022. — 28 февраля.
  29. ↑ В. Г. Дацышен. Проблемы исторического прошлого в отношениях Японии со странами-соседями // Youtube : научный семинар. — Российская Ассоциация японоведов, 2022. — 19 февраля.
  30. ↑ 1 2 3 4 К. О. Саркисов, 2014, с. 223.
  31. ↑ Олейников А.В. 1-й гусарский Сумский полк в Великой войне. Битва Гвардий. Дата обращения: 15 августа 2024.
  32. ↑ 第二部・日独戦争68. takahashistamp.com. Дата обращения: 22 июля 2024.
  33. ↑ Nan’yō Jitsugyō Shinpō 1918.12.08 — Hoji Shinbun Digital Collection. hojishinbun.hoover.org. Дата обращения: 22 июля 2024.
  34. ↑ 粛清されたサーカス芸人－ヤマサキ探しのヒント. deracine.fool.jp. Дата обращения: 15 августа 2024.
  35. ↑ 粛清されたサーカス芸人－ヤマサキ・ファイル２. deracine.fool.jp. Дата обращения: 22 июля 2024.
  36. ↑ Jürgen Melzer. Warfare 1914-1918 (Japan) (англ.) // 1914-1918-Online International Encyclopedia of the First World War. — 2017. — doi:10.15463/IE1418.11172.
  37. ↑ Canada, Parks Japanese Canadian Soldiers of the First World War and the Fight to Win the Vote. www.canada.ca (11 ноября 2016). Дата обращения: 8 сентября 2024.
  38. ↑ Over 800 Immigrant Japanese and Nisei Served in US Army during World War I. Road to Gain Citizenship was Long and Arduous. Discover Nikkei (3 июня 2019). Дата обращения: 8 сентября 2024.

Литература

[править | править код]

Дополнительная литература

[править | править код]
Источник — https://ru.wikipedia.org/wiki/Японские_добровольцы_в_Русской_армии