МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ БУРЯТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ М.А. Федоров ВОСПРИЯТИЕ ВРЕМЕНИ В РУССКОЙ И АМЕРИКАНСКОЙ КУЛЬТУРАХ (концептуальный анализ на материале фразеологии русского и английского языков) Улан-Удэ Издательство Бурятского госуниверситета 2011 УДК 130.2:81 Утверждено к печати Ф 333 редакционно-издательским советом Бурятского государственного университета Рецензенты В.Л. Кургузов, д-р культурологии, Э.В. Хилханова д-р филол. наук, И.С. Болдонова, д-р филос. нау. Федоров М.А. Ф 333 Восприятие времени в русской и американской культурах (концептуальный анализ на материале фразеологии русского и английского языков). – Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2011. – 98 с. ISBN 978-5-9793Монография содержит осмысление понятия «время культуры» в контексте различных аспектов категории времени, рассматривает вопросы репрезентации концепта и степени культуроспецифичности. Последовательное рассмотрение элементов концептов «время» и “time” позволяет раскрыть особенности формирования этих концептов в русской и американской культурах. Заключительная глава предлагает сопоставление элементов данных концептов с позиции разных векторов развития. Адресована научным работникам, преподавателям, аспирантам, студентам гуманитарных специальностей Fyodorov M. Time perception in Russian and American cultures (concept analysis of the phraseology of the Russian and English languages). – Ulan-Ude: Buryat State University Publishing Department, 2011. – 98 p. ISBN 978-5-9793The book dwells on the subject of time of culture and its distinction in the context of various aspects of the category of time. It also reviews the issues concerning the representation of concepts in language and degree of their uniqueness in local cultures. Successive analysis of the elements of concepts “time” and “vremya” allows us to reveal their specific characteristics of the genesis of these concepts in the culture. In the last chapter all elements are compared from the viewpoint of different development vectors. The book is intended for scholars, teachers, postgraduates and students of humanitarian sciences. © М.А. Федоров, 2011 ISBN 978-5-9793госуниверситет, 201110:43:25 © Бурятский 2 Выражаю благодарность своим учителям и коллегам, рецензентам и друзьям, поддержка и критика которых помогли мне в написании этой работы: А.М. Каплуненко, Л.В. Шулуновой, М.Н. Фоминой, В.С. Макровой, В.Л. Кургузову, Э.В. Хилхановой, И.С. Болдоновой, М.М. Билитрикову, Д.Д. Эрдынеевой, Б.Б. Базаровой и Т.С. Тюлькиной. Введение Категория времени привлекала внимание человека во все времена: от мифологии и философии до различных жанров искусства, от пожирающего и разрушающего Хроноса до идеи движения как неотъемлемого атрибута жизни — широта осмысления и трактовок свидетельствует о мучительном поиске человеческой мысли схватить, «поять» сущность времени. О неисчерпаемости этой темы говорит то, что в последнее столетие количество работ, посвященных времени, только возросло. Для XX века характерно появление новых аспектов категории времени, что, по мнению М.С. Кагана, связано с ростом десакрализации и демифологизации общества. К ним можно отнести такие аспекты, как эстетический, («Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»), онтологический («Остановись, мгновенье. Ты не столь/ Прекрасно, сколь неповторимо»), художественно-творческий у остановивших мгновение импрессионистов, праксеологический («Мы покоряем пространство и время,/ Мы молодые хозяева Земли»), прозаически-экономический («Время – деньги!»), гедонистический (“carpe diem”) [Каган 2001a:76]. Настоящее исследование ограничивается целью представить основные особенности восприятия времени в русской и американской культурах, отраженные во фразеологизмах со словами «время» и “time”, и предложить их интерпретацию средствами философии, культурологии и лингвистики, поскольку именно эти 3 науки представляют три измерения, очерчивающие сущность любого культурного феномена. Философия позволяет приблизиться к осмыслению инварианта культурного объекта и его бытийной сущности. Культурология раскрывает вариантный характер объекта, его обусловленность динамически меняющимся контекстом в рамках адаптивно-негэнтропийной направленности культуры. И, наконец, лингвистика представляет инструментарий для исследования самого беспристрастного свидетеля ушедших эпох — человеческого языка. Именно язык, как культурный феномен, орудие коммуникации и познания, получающее материализацию в речи, ярче всего отражает особенности способа деятельности коллектива. Говоря о выбранном направлении исследования — американской и русской культурах, нельзя не отметить неоднозначный характер взаимовосприятия наших держав. Загадочно-ужасный образ России для американцев, где бескрайность просторов сливается с угрозой тоталитаризма, а непредсказуемость нарушает мыслимые границы, предстает одновременно как империя зла и страна сказок. Трансформация образа Америки в глазах наших соотечественников из империалистического хищника в образец для подражания, из идола в колосс на глиняных ногах свидетельствует, с одной стороны, об интенсивности нашего интереса (не существует же такой динамики представлений о Лихтенштейне или Австралии!), а с другой — об односторонности, носящей немалую толику идеологической подоплеки. Надеюсь, что настоящее исследование может внести больше ясности относительно особенностей представления категории времени в рассмотренных культурах, являющейся базовой для формирования картины мира. 4 Глава 1 Время. Концепт. Культура Аспекты категории времени Одним из наиболее древних мифов о возникновении вселенной является учение о четырех первоэлементах бытия – воде, огне, воздухе и земле, которые неизменно соотносятся с «бестелесными» стихиями, такими как время, пространство, душа и разум. При этом земля соответствует пространству, вода – времени, огонь – душе, воздух – разуму. Люди издревле обожествляли их и поклонялись им. Время выступает в качестве одного из первотворений, считаясь издревле, наряду с пространством, эталоном меры, порядка и организации, символом гармонии и совершенства. Зачатки осмысления проблемы времени можно найти в произведениях Гераклита Эфесского, Зенона Элейского или Эмпедокла, где философы размышляют о сущности движения и изменения [Асмус 2001]. Однако первая значительная античная концепция времени принадлежит Платону. Философ определяет время через категорию вечности как «некое движущееся подобие вечности», «вечный образ, движущийся от числа к числу», который Демиург сообщил миру вещей в результате творения. Время имеет начало – оно возникает вместе с космосом, и может исчезнуть, если для космоса наступит распад [Платон, 37-38]. Ученик Платона Аристотель, напротив, считает время относительным. Время определяется как число движения в отношении к предыдущему и последующему, причем не только время измеряется движением, но и движение определяет время. Выход из этого замкнутого круга в том, что конечной мерой времени является равномерное круговое движение, каковым представляется движение небесной сферы. И время, и движение, по мнению Аристотеля, являются вечными. Согласно данной концепции, необходимым условием для существования времени является наличие субъекта наблюдения – считающего: «если же ничему другому не присуща способность, кроме души и разума, то без души не может существовать время, а разве лишь то, что есть как бы субстрат времени». Отвечая на вопрос о реальности существования времени, Аристотель указывает на его предел, который находится в его середине – момент «теперь», разделяющий прошлое и будущее [Аристотель, Физика IV]. 5 Некоторым примирением этих точек зрения можно считать концепцию Плотина, который, критикуя Аристотеля, обращается к Платону и его определению времени через вечность [Гайденко 2000: 25]. «Относя вечность к умопостигаемому миру, а время – к непрерывно изменяющемуся миру чувственного бытия», Плотин говорит о том, что время имеет известное сходство с вечностью, потому что первое является отображением второго: «некая беспокойная Душа, создавая этот мир в подражание миру сверхчувственному, … сама сделалась временем, которое заменило вечность» [Плотин III, 1, 7, 11]. Отвечая на вопрос о местоположении времени, Плотин указывает на внутреннее пространство времени, в котором «совершается движение сфер», т.е. вселенная, и затем, обращаясь к концепции Стагирита, говорит, что время существует в душе как «продукт созерцания, неразрывно с ней связанный». Но, в отличие от него, Плотин подразумевает не любую душу, способную считать, а Душу мира, длительность существования которой и есть само время [там же, 11, 13]. Трудно переоценить вклад этих мыслителей, потому что они обозначили вопросы, на которые ученые до сих пор пытаются дать ответы, и тем самым заложили основы понимания времени, характерного для европейской науки. К таким вопросам относится вопрос о сущности времени: так, субстанциональная и реляционная концепции времени, несмотря на значительный прогресс науки, и на сегодняшний день имеют своих последователей [Гайденко 2000; Хокинг 2001; Козырев 2005]. Другим достижением нужно признать открытие предела времени – момента «теперь». Аврелий Августин называет момент «теперь» единственной реальностью времени, тогда как «прошлое» и «будущее» существуют только как «настоящее прошлого», т.е. воспоминание, и «настоящего будущего», т.е. ожидание [Исповедь, кн. XI, 26]. Глубину прозрения мыслителя можно увидеть в том, что в современной физике время события определяется как «середина интервала между посылкой сигнала и его возращением» [Хокинг 2001]. История философии показывает, что вопрос о времени всегда решался в рамках существующей мировоззренческой парадигмы, но всегда корнем этой проблемы было понятие континуума. Так, 6 Декарт, разделяя воззрения Аристотеля, считал время бесконечно делимой величиной, Лейбниц представлял время состоящим из бесконечных моментов «теперь», а для Ньютона высшей реальностью являлось «абсолютное время» [Гайденко 1999]. И. Кант, также рассматривавший проблему континуума, определял время как одну из априорных форм чувственности. Истоки его воззрений, как и воззрений представителей эмпирикопсихологического направления в философии, можно видеть во взглядах Блаженного Августина, считавшего, что время существует только в индивиде – как воспоминание, созерцание и ожидание. Кроме того, измерено может быть не само время, а его впечатление [Исповедь XI, 35, 37]. Безостановочность развития науки и многомерность категории времени предполагают выбор одной из сторон категории времени, потому что познание есть полагание предела, границы [Гайденко 1999]. Исследование особенностей восприятия времени в различных культурах позволяет говорить о категории времени культуры. Причем речь может идти как о культуре этноса, так и о различных субкультурах: время может восприниматься в зависимости от культурного контекста, исторического периода, возраста, пола, социального положения индивида и многих других факторов и других характеристик [Кургузов 2003: 3]. Адекватное определение времени культуры требует обращения к понятию «социальное время» по той причине, что общество первично по отношению к человеку, и история не знает человека вне социума. Согласно эволюционистским теориям, видовые изменения homo sapiens протекают не в биологической сфере, а в сфере социальной [Леонтьев 2001], а согласно креационистским, человек появился в готовой системе общества: «и сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию, сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» [Быт 1:27]. Как отмечает В.С. Поликарпов, социальное время отличается от физического, астрономического и биологического времени. Это социальная интерпретация событий, зависящая от общественнодуховной жизни, практически-духовного и научного освоения действительности и детерминирующая видение мира человеком. Фундаментальность и многомерность социального времени позволяет определить его как инвариант человеческой 7 деятельности, указывающий на фиксацию временных отношений человеческой деятельности вообще. Социальное время характеризуется такими параметрами, как 1) качественная неоднородность различных его моментов, 2) сочетание опредмеченного прошлого труда и его живого бытия, 3) относительность социальных ритмов отдельных групп, 4) негэнтропийная направленность, 5) относительная субъективная обратимость, 6) детерминация будущим, 7) обусловленность системой функционирующих общественных отношений, 8) разновременность настоящего относительно его форм, 9) знаковый характер существования, 10) вариативный характер информационной емкости, 11) субъективный аспект, выражающийся в целеполагающей предметно-преобразующей деятельности человека 12) ценностный характер [Поликарпов 1987]. Социальное время актуализируется как «собственное время социальных систем» или «время культуры». Время культуры можно определить как специфический масштаб деятельности коллектива, обусловленный его деятельностью и детерминирующий его интерпретацию объективной реальности. Модели времени отражают динамику бытия и позволяют выделить ценности исследуемой культуры. Культура, в рамках деятельностного подхода, понимается нами как специфический для определенного коллектива способ деятельности [Маркарян 1983, Каган 1996], представленный особыми средствами адаптации к природной среде, духовному миру, другим сообществами и средствами интеграции этого коллектива в единое целое. Обязательное преломление в рамках конкретной культуры проявляется в том, что время меряется не только календарем, часами, но и вехами – и здесь есть свое разнообразие, или вариативность. Необходимо заметить, что ничто не может служить единственным источником культурных форм выражения или восприятия времени – ни социальная или природная среда, ни часовой механизм или рутинные практики [Тишков 2002:21]. Поэтому более корректно говорить об уникальных комбинациях универсалий и специфических черт, характерных для конкретной культуры. Вслед за В.А. Тишковым, можно выделить два источника 8 ощущения времени – коллектив как субъект конструирования временной матрицы и историко-культурный контекст как совокупность событий, относительно которых происходит конструирование матрицы. Кроме этого, необходимо учитывать наследие предыдущих поколений, создавших собственную временную матрицу [там же:14]. Единое понимание времени, характерное для какой-либо культуры, несет такие функции, как 1) обеспечение связи поколений, событий и 2) создание политической и эмоциональной связи. Это позволяет говорить о соотносительной и индикаторной функциях, которые коррелируют с двумя типами времени ближним, т.е. непосредственно прожитым, и дальним, т.е. историческим временем. Существующие эмпирические данные не позволяют говорить о наличии некоего кода – ритмики времени, заложенного в цивилизационном или этнокультурном контекстах. Разнообразие матриц внутри одной культуры указывает на то, что имеет место именно конструирование, основанное на сегодняшних потребностях и интересе общества, которые служат отправной точкой дальнейшего развития с опорой на свою матрицу временных ориентиров [там же:16]. Таким образом, собственно культурологический компонент исследования времени, как сформулировал Ю.С. Степанов, – это не вопрос о времени вообще, а о времени мира [2004:114]. Это подтверждает точку зрения о том, что феномены культуры, к которым, без сомнения, можно отнести матрицу восприятия времени, получают определение средств деятельности, направленных на адаптацию коллектива во всех указанных направлениях. Модели восприятия времени В истории культуры обычно выделяют следующие модели восприятия времени: 1) пульсирующее время, присутствующее в античной мифологии и философии; 2) круговое или циклическое время, имеющееся в античной культуре, средневековой Европе и России до XX века; 3) ньютоновское линейное время, символизируемое прямой линией без начала и конца; 4) христианское линейное время, символизируемое прямой линией, 9 имеющей начало и конец; 5) линейное время, идущее в направлении прогресса; 6) линейное время, идущее в направлении регресса; 7) время как последовательность точек, представленное в исламской истории; 8) спиральное время, которое можно найти в работах О. Шпенглера; 9) летописное время, где описанное событие подается как происходящее в какой-то момент, и вопрос о прошедшем и последующем не ставится; 10) время хроник, в котором описываемое событие представлено как «эшелонированное в глубину» - у него есть предыстория и ретроспектива, которая тоже описывается; 11) собственно историческое время, характеризующееся тем, что событие подается как имеющее предысторию и последующую историю, известную пишущему, у события есть большая временная глубина – как прошлое, так и последующее; также имеется 12) «глубинное время», противопоставленное датируемому времени, характеризующее взгляд самого историка; 13) «разом данное», согласно которому «настоящее», «прошлое» и «будущее» мыслятся одновременно данными сознанию человека и одновременно присутствующими в окружающей его действительности. [Степанов 2004:119, 244-245]. Все это множество понятий времени может быть сведено к двум: циклическому, как последовательности повторяющихся однотипных «жизненных кругов», и линейному, как однонаправленному поступательному движению. Циклическое время соответствует космологическому сознанию, а линейное – историческому. Космологическое сознание предполагает, что в процессе времени повторяется один и тот же онтологически заданный текст. Между тем, историческое сознание предполагает линейное и необратимое время [Яковлева 1992: 73-74]. Из всех названных циклическое время является наиболее архаическим. Типологически ему предшествует понимание неизменного, развернутого в пространстве мира, свойственное языческой культуре. Понятие о времени в пространстве возникает на основе понятия о мире в пространстве. Это видно по тому, как единицы языка для выражения временных отношений формируются на основе языковых выражений для частей пространства [Степанов, Проскурин 1993:86, 88]. Циклическое восприятие времени связано с циклическими явлениями природы – восходом и заходом солнца, наступлением 10 весны и других времен года. Это восприятие времени, как и пространственная ориентация мировосприятия, характерны для традиционных культур, выраставших из земледельческого способа существования. Оно выступает уже вполне обобщенным и концептуализированным в архаических аграрных обществах, где такие циклы составляют сущность хозяйства [Степанов 2004:118]. Одной его особенностью является то, что разница между понятиями будущего и прошлого относительна: то, что является прошлым, в следующем цикле является будущим. Прошлое и будущее противопоставлены настоящему, как невидимое – видимому. Следствием этой особенности является то, что в нем снимается драматическая суть времени — его необратимость: признание библейского «Всё возвращается на круги своя…» лишает время его главного отличия от пространства – необратимости и дезаксиологизирует его восприятие. Для циклического восприятия времени свойственны стабильные, вневременные формы существования [Каган 2001а:75]. Циклическая модель восприятия позиции времени наглядно отложилась в русском языке. Русские слова «начало» и «конец» происходят от одного корня «кон», т.е. «предел» или «раздел между прошлым и настоящим, или настоящим и будущим», который одновременно может являться началом одного процесса и концом другого. Более того, циклическая модель мира характеризуется амбивалентным расположением человека по отношению ко времени, которое зависит от самого человека. Так, на примере русского языка прилагательные «предьнии» и «задънии» оба имеют значения: 1) будущий и 2) прошедший [Степанов 2004:124]. Линейное представление о времени появляется позже, и с концептуальной точки зрения оно возникает как представление о разомкнутом кольце. В рамках этого представления прошедшее и будущее уже не отождествляются друг с другом. Также отступает явственность оппозиции «существующее - несуществующее» и актуализируются понятия «начало» и «конец». Существуют две концепции возникновения линейного восприятия времени. Согласно Ю.С. Степанову, оно появляется в связи с Библией, представившей понятия начала мира – сотворения, и его конца – второго Пришествия Христа [Степанов 2004:118]. Согласно М.С. Кагану, линейное восприятие времени появилось в 11 греческой культуре с характерной для него ремесленной доминантой и нашло свое выражение в гераклитовом «Панта реи …». Но его становление как доминанты мироощущения произошло в позднем Средневековье, когда уровень научно-технической мысли позволил решить эту задачу – измерить время с точностью, близкой к точности измерения пространства [2000:163]. Однако как показало исследование этимология возникновения “time” вписывается не в одну из концепций. Без сомнения, линейное восприятие времени характерно для персоналистской культуры, в которой имеется высокий уровень и энергия самосознания личности. Отказ от системы отсчета, выходящей за пределы понимаемого, переориентация переживания и ценностного осмысления бытия с небесного на земное, с астрономического на антропологическое, с имперсонального на личностное, предопределили отношение ко времени как к феномену неповторимому [Каган 2001а:75]. Каждая из моделей восприятия предполагает специфическую позицию времени по отношению к человеку. Законы формальной логики предполагают, что первичная модель выглядела следующим образом: прошлое находилось впереди человека, а будущее – позади, потому что прошлое известно, в него можно глядеть, оно постепенно скрывается вдали, тогда как будущее неизвестно – его нельзя видеть. Такая картина мира, по мнению Ю.С. Степанова, характерна для Греции, Древней Индии и Вавилона [2004:121-124]. Можно предположить, что время как бы настигает человека и обгоняет его. Роль человека здесь пассивна, в мировосприятие наличествует понятие неумолимой судьбы — фатума. Современное восприятие времени характеризуется обратной направленностью: человек идет навстречу своему будущему, оставляя прошлое позади. Можно предположить, что причиной такого понимания стало осознание человеком своей деятельностной роли. Кроме рассмотрения модели времени в культуре, предметом исследования может быть способ распределения деятельности во времени, согласно которому культуры разделяются на три типа: моноактивные, полиактивные и реактивные [Кургузов 2003:67-68]. Также предметом культурологического и лингвокультурологического анализа может быть доминанта временной матрицы. В этом отношении справедливо говорить, что 12 существуют цивилизации, которые живут историей, они обращены назад – к традициям славного прошлого. Другие тесно связаны с настоящим, они живут сегодняшним днем и в нем находят источник энергии. Третьи обращены в будущее – для них магическим значением наделено слово «завтра» [Тишков 2002:17]. Еще одной стороной рассмотрения времени можно считать изучение этой категории с позиций таких аспектов культуры, как содержательный, формальный, функциональный, исторический и семиотический [Федоров 2011], что позволяет раскрыть как онтогенез, так и специфику этой категории в локальных культурах. По мнению М.С. Кагана, для культурологии интересна не столько фиксация изменения восприятия времени – например, от циклического к линейному – сколько оценка значения этого перехода. Во-первых, изменение восприятия времени означает изменение отношения к деятельностному настоящему. Во-вторых, это проблематизация отношения человека к двум другим моментам временного потока — к прошлому и к будущему. В отношении к данному примеру это будет драматизация необратимости течения жизни. Тогда как для циклического понимания времени трехфазная структура времени не актуальна, поскольку «все возвращается…», и тем самым нет ничего трагического в динамике жизни и нет ничего уникально-неповторимого в каждом ее состоянии [Каган 2001а:77]. Обширность каждого аспекта говорит о том, что каждый из них требует обстоятельного рассмотрения с последующей систематизацией данных. Многообразие предметов в исследовании категории времени еще раз подтверждает ее исключительный характер и основополагающее значение для науки о культуре. Концепт и культура Семиотический аспект культуры позволяет представить ее как некоторый массив информации, передаваемый от одного поколения к другому. Такая позиция согласуется с дефиницией, предложенной Ю.М. Лотманом, где культура определяется как совокупность ненаследственной информации, которую накапливают, хранят и передают разнообразные коллективы человеческого общества [Лотман 2002: 56]. Генезис культуры определяется ее двумя основными функциями: 1) обеспечение общества всем необходимым для успешного 13 противоборства с природой и прогрессивного развития; 2) обеспечение его мобильности, динамичности, продуктивности, эффективности всех механизмов, постоянного повышения коэффициента их полезного действия [Маркарян 1983:62]. М.К. Петров указывает, что культура как тотальный массив знаний, необходимых для адаптации сообщества, превышает когнитивные возможности индивида. Это предполагает фрагментацию знания с одной стороны, и интеграцию его фрагментов с другой. Фрагмент знаний определяется минимальным объемом информации, необходимым для реализации индивидом его социальной роли. Фрагмент знания можно определить как структурный элемент массива, обеспечивающий переход действия в знание, и знания – в действие [2004: 29-39]. Функциональная направленность фрагмента знания, его связь с процессом взаимодействия со внешним миром совпадает с генезисом концепта, описанным А.В. Кравченко. Восприятие, как взаимодействие со средой посредством органов чувств, сопровождается возникновением специфических состояний активности нервной системы – репрезентаций, являющихся ключевым звеном цепи каузальных связей, которые представляют опыт человека. Синтез простых репрезентаций, вызванный ростом когнитивного опыта, приводит к возникновению сложных прототипических репрезентаций, называемых концептами. Ученый подчеркивает, что репрезентации, основанные на первой и второй сигнальных системах, имеют равные эпистемологические основания по причине равной доступности для восприятия [Кравченко 2000:23-30]. В этой связи нельзя не согласиться с отождествлением единиц универсального предметного кода (УПК) и концептов, и определить концепты как нейрофизиологические единицы, кодирующие в биоэлектрической форме знания человека и хранящие их в таком виде в долговременной памяти [Попова, Стернин 2001:23]. Положив во главу угла принцип отражения бесконечности мира при помощи ограниченного количества простых репрезентаций и правил их комбинации [Кравченко 2000:26], мы можем утверждать, что в рамках философско-культурологического осмысления представляемого объекта достаточным можно считать учет таких составляющих, как понятийная и образная. Понятийная 14 составляющая представляет собой собственно содержание оперативной единицы ментального лексикона, образная — связи одного концепта с другими, выражающиеся при помощи концептуальных метафор, структурирующих концепт. Из всего множества подходов в изучению к концепта мы выбрали подход Ю.С. Степанова по причине того, что здесь уделяется значительное внимание культурологической стороне концепта. Ученый выделяет актуальный слой, исторический слой и внутреннюю форму. Актуальный слой реален для всех представителей культуры и всех, кто пользуется данным языком. Исторический – существует для некоторых социальных групп, особенно тех, кто связан с историей возникновения концепта в культуре. И, наконец, внутренняя форма открывается исследователям, а для остальных она существует как бы опосредованно, как основа, на которой возникли остальные значения [Степанов 2004:42-48]. Описание этих слоев исчерпывает понятийную составляющую концепта. Полевая модель культуры позволяет различать варианты концепта, различающиеся разным соотношением концептуальных признаков и соответственно относимых к разным темпоральным слоям, но которые сосуществуют в одном синхроническом срезе и характеризуются тем, что относятся либо к центру, либо к периферии. Здесь можно наблюдать некоторую панхроничность: смыслы, бывшие актуальными в определенный период времени в прошлом, не исчезают, а остаются в периферии концепта, и могут быть актуальны только для отдельных групп, особенно тех, кто связан с историей возникновения концепта в культуре. Концепты не замыкаются сами на себе, но получают определение через связи с другими концептами, и потому одной из особенностей концептуальной системы является ее образный, метафорический характер. Сущность метафоры в том, что «явления одного рода осмысляются в терминах явлений другого рода» [Lakoff, Johnson 2003:5]. Метафора обычно относится не к отдельным изолированным объектам, а сложным мыслительным пространствам, которые с ее помощью соотносятся с более простыми или конкретно наблюдаемыми мыслительными пространствами (КСКТ 1996:55). Метафора культурного концепта является своего рода интерпретацией, когнитивной редукцией 15 объекта познания в рамках коллективно обобщенного опыта, которая проявляется в выделении одних аспектов и оттеснения на второй план других. Описание концептуальных метафор концепта дает представление о его образной составляющей. Можно высказать предположение, что образная составляющая является основной по отношению к понятийной, поскольку концептуальная метафора как соотнесение двух объектов и одна из форм концептуализации, является определяющей для содержания концепта. Такое понимание перекликается с семантической теорией Л. Блумфилда, согласно которой значение определяется как ситуация, в которой говорящий произносит языковую форму, и как реакция, которую она вызывает [1968:142]. Значение ситуативно, всегда соотнесено с референтом, и определяется в первую очередь через сочетание языковых единиц. Концепты как ментальные единицы опыта/памяти могут меняться в зависимости от эволюции способа деятельности коллектива. Под эволюцией мы понимаем адаптацию, вызванную измением условий деятельности, которая может носить как позитивный, так и негативный характер. Развитие концепта возможно по двум направлениям: 1) обогащение его содержания, к которому относится базовый и периферический слой; 2) увеличение количества концептуальных метафор, определяющих его относительно других концептов в концептосфере. В рамках синергетического подхода к культуре эта направленность определяется следующим образом: в переходных состояниях системы имеются множество возможностей развития, и перспективной оказывается та, которая наибольшим образом отвечает потребностям системы. Возможное будущее системы, наиболее точно отвечающее потребностям системы, определяется как аттрактор для определенных процессов, приводящих к данному состоянию системы [Каган 1996]. Думается, что именно это имел в виду Н.З. Чавчавадзе, говоря о свободно-целенаправленном и причинно-детерминированном моментах человеческой деятельности. Другими словами, сочетание объективной целенаправленности и субъективного целеполагания можно описать как субъективно-объективную деятельность (1984, с.102), или как деятельность культурную. Исследование изменения концептов позволяет проследить 16 динамику развития культуры, раскрыть факторы, повлиявшие на ее развитие, и указать на характерные особенности деятельности, связанной с изучаемыми концептами. В случае с темпоральными концептами мы можем рассматривать, как изменение временной матрицы, так и связанного с ней способа деятельности, специфического для определенного периода времени. Анализ текстов, принадлежащих разным периодам показал, что эволюция образного компонента может быть освещена как изменение количества концептуальных метафор, структурирующих концепт. При этом был засвидетельствован феномен, который можно назвать концептуальной целостностностью: метафоры, структурирующие концепт, обычно представлены всеми языковыми средствами, репрезентирующими концепт. Из чего был сделан вывод, что в момент появления новой метафоры (либо в результате заимствования, либо в результате языкового творчества) концептуальная метафора встречается только с одной лексической единицей из числа репрезентантов концепта [Федоров 2010]. Это подтверждает только то, что концепты, будучи фрагментами массива культурной информации, могут рассматриваться как один из основных объектов исследования культуры, поскольку они раскрывают особенности понимания артефактов культуры, отношение к ним и их значимость в контексте культуры. Следовательно они представляют интерес, не только лингвистического, но и культурологического и философского дискурса. Культуроспецифичность концептов Универсальность УПК и его автономность от языка возможно послужили основанием точки зрения, согласно которой концепты инвариантны относительно культур и отличием обладают лишь способы языковой объективации. Однако подобный подход может базироваться либо на идее алфавита человеческих мыслей Г. Лейбница, либо на идеализме Платона. Поскольку не существует прямых доказательств относительно обеих позиций, можно, следуя известному библейскому принципу о сокрытом и открытом 1, не довольствоваться туманными намеками относительно духовной 1 Втор.29:29 Сокрытое [принадлежит] Господу Богу нашему, а открытое - нам и сынам нашим до века, чтобы мы исполняли все слова закона сего. 17 природы концептов, а утверждать, что бытие концепта имеет ментальную природу. Относительно степени распространения мы выделяем три типа концептов: индивидуальный, культурный и универсальный. Индивидуальный концепт возникает в результате познания окружающего мира как чувственно-наглядный образ и носит индивидуальный сенсорный характер. Концепты этого типа могут иметь или не иметь языкового выражения. Сумма таких концептов составляет знания индивида о мире. Даже в случае сходных условий жизни и образ, представляющий ядро концепта, и коонцептуальные признаки могут отличаться от человека к человеку. Вербализация концептов может привести к тому, что когнитивные единицы участников коммуникации стандартизируются и будут ими разделяться. Если концепт, представляющий определенное знание о мире, входит в концептосферу значительного числа членов какой-либо группы и характеризует особенности восприятия объекта или явления ее представителями, то такой концепт становится частью культуры, идеальным средством деятельности, содержащим особенности адаптации данного коллектива. В этой связи онтология концепта имеет онтологию культурного феномена. Культурные феномены имеют природу, отличающую их от феноменов, созданных природой, и артефактов. Они являются результатом деятельности общества, а именно однонаправленных действий множества индивидов, которые чаще всего носят неосознанный характер [Келлер 1997]. При анализе генезиса таких феноменов необходимо учитывать, как уровень деятельности отдельных индивидов (мотивы и условия), так и уровень глобальных изменений, достигаемых за счет количества действий. Любая инновация чтобы стать фактом культуры должна найти последователей среди группы людей, т.е. стать разделяемой некоторым большинством. И можно предположить, что культура по отношению к деятельности человека и ее результатам относится как язык к речевой деятельности по Ф. де Соссюру. Так, артефакты, включая произведения искусства, являются феноменами культуры ровно настолько, насколько они выражают чаяния большинства. Например, шедевр от творения любителя отличает именно то, что гений художника может суметь материализовать ценности и идеалы 18 культуры. Само собой разумеется, что в любой группе коммуникантов будет присутствовать некоторая степень вариантности, где можно выделить инвариант концепта как совокупность наиболее релевантных его характеристик. Необходимо заметить, что размер группы не имеет принципиального значения, т.к. можно говорить как о культуре этноса, так и о культуре членов кружка вязания крючком. Причем группы могут принадлежать как одному уровню, так и быть в отношениях иерархии. Следовательно, национальные и культурные концепты — это единицы УПК, прошедшие стандартизацию в речевой практике и, как правило, имеющие закрепленные в культуре способы объективации. Концепты культуры уникальны: как оперативные единицы мышления они сформированы деятельностью коллектива и обусловлены спецификой адаптивных практик. Концепты в разных культурах скорее не эквивалентны, а симилярны. А коллективное бессознательное и концептосфера остаются методологическими терминами, обозначающими общекультурное составляющее индивидуальных сознаний носителей локальной культуры. Глобализация ойкумены приводит к унификации локальных культур и создает возможности для возникновения универсальных концептов, наличествующих в сознании индивидов вне зависимости от их нахождения. Другим основанием для наличия универсальных концептов можно считать общие условия существования людей, примером которых можно считать семантические примитивы. Однако здесь велика вероятность того, что в каждом конкретном случае концепты могут обладать культуроспецифичным содержанием [Попова, Стернин 2001:75]. Кроме того, говорить об универсальных концептах можно в контексте культуры человечества как обобщенного способа деятельности, характерного для всех сообществ. В заключение можно сказать, что понимание концепта как единицы УПК, которая может разделяться группой людей и тем самым представлять особенности культуры этой группы, дает однозначное определение онтологии концепта. Более того, это создает возможность разграничения аспектов изучения концепта, что позволит редуцировать количество существующих определений этого термина. Это позволяет утверждать, что «потребность в 19 этнокультурной авторизации семантических единиц» [Воркачев 2002:32] является не единственной причиной терминологизации концепта, поскольку концепты являются не неопределенными семантическими образованиями, обладающими ярко выраженным культурным компонентом, а единицами ментального лексикона, имеющими разную степень представленности в локальной культуре. Репрезентации концепта в фразеологии языка Концепт может быть представлен целой совокупностью языковых средств, каждое из которых раскрывает только его часть. Национально-культурная специфика языка отражается во фразеологизмах ярче, чем в других средствах языка. Под фразеологизмами мы понимаем сочетания, воспроизводящиеся в фиксированном соотношении семантической структуры и определенного лексико-грамматического состава [БЭС]. Фразеологизмы являются единицами вторичной номинации, т.е. означение осуществляется на основе существующих языковых единиц в направлении интерпретации опыта языкового коллектива, и таким образом они сохраняют свою образно-ситуативную мотивированность. Они представляют собой микротексты [Жуков 2000], т.е. уже показывают сочетание слова, выражающего концепт, с другими словами, раскрывая, таким образом, его метафорическую составляющую. Недаром В.Н. Телия назвала фразеологизмы зеркалом, в котором лингвокультурологическая общность идентифицирует свое национальное сознание [1996:83]. Спаянность значения фразеологизмов позволяет отнести к ним принципы номинации, выделенные А.Ф. Лосевым. Название, как указал ученый, предполагает выделение одних свойств и отстранение на второй план бесчисленного количества других. Языковое обозначение исходит не просто из отражения действительности в человеческом сознании или мышлении, а именно из активного вмешательства в действительность, из активного выбора из нее того, что нужно человеку для общения с другим человеком на том или ином отрезке времени – т.е. из коммуникативного использования действительности, и, следовательно, из «того или иного переделывания или преподнесения действительности» [Лосев 1982:13]. Поэтому нельзя не согласиться с тем, что национальные 20 своеобразие и особенности семантики любого языка особенно ярко и наиболее ощутимо проявляются в области фразеологии [Авакова 2001]. Фразеологизмы отображают обиходно-эмпирический, исторический или духовный опыт языкового коллектива и в процессе употребления воспроизводят характерологические черты народного менталитета [Телия 1996:214, 237]. Рассматривая единицы языка как орудия, в которых закреплены и обобщены способности и умения, которые могут быть сформированы и осуществлены с его помощью [Леонтьев 2001:1116], нельзя не отметить, что фразеологизмы отличаются от других единиц языка бóльшим экспонентом. В этой связи представляет интерес гипотеза Дж. Байби о комплексной обработке языкового материала, противопоставленной аналитической, согласно которой культурно-значимые единицы хранятся в памяти нерасчлененными и потому могут обладать аномальными парадигмами. Тогда как менее значимые единицы представлены в памяти прототипической единицей и правилами ее изменения и сочетания с другими единицами [САЛФН 2002:303]. Наличие в языке целой группы знаков, состоящих из больших звукокомплексов, являющих собой застывшие и переосмысленные фрагменты речи, говорит о их значимой роли в языковом сознании. Существенной чертой фразеологического слоя языка является его конечность: следуя общесистемному требованию необходимости и достаточности (характерному для всей системы языка), можно предположить, что фразеология языка отражает адекватное представление о восприятии времени, характерное для определенной культуры. Кроме того, здесь можно увидеть один из параметров степени контекстуальности культуры. Как отмечает В.Н. Телия, большинство фразеологизмов ситуативно, т.е. в их основе лежит не единичный элемент действительности, а определенный фрагмент мира. Система образов, закрепленных во фразеологическом составе, связана с материальной, социальной и духовной культурой, и потому может свидетельствовать о культурном опыте и традициях [Телия 1996:215]. Увеличение количества фразеологизмов увеличивает степень вовлеченности индивида в контекст культуры. Перечисленные выше особенности этих единиц дают основание назвать их сжатыми мнемокомплексами, содержащими основные 21 смыслы культуры относительно отдельных сфер общественной практики. Орудийная природа языка позволяет определить фразеологизмы как особые средства коммуникативной деятельности, не только соотносящиеся с объектом, но и выражающие личностные и групповые эмоциональные смыслы относительно этого объекта, что позволяет проникнуть в ценностную систему культуры. Фразеологический слой языка представляет собой знаковый комплекс с эксплицитно выраженной образностью, состав которого регулируется общественной практикой. Глава 2 Релятивность восприятия времени в русской культуре2 Внутренняя форма концепта «время» В отношении науки о культуре концепт «время» может быть представлен как компонент концепта «мир». В современном русском языке существуют два слова «мир», находящиеся в омонимичных отношениях, с базовыми значениями 1) совокупность всех форм материи в земном и космическом пространстве, Вселенная; 2) согласие, отсутствие вражды [Ожегов, Шведова 1999]. В древнерусском, как указывает Ю.С. Степанов, эти значения были компонентами одного концепта «миръ»: 1) место на земле вокруг нас; 2) покой, согласие; 3) жизнь. Индоевропейская этимология показывает исконное родство этих значений в концептуальной и языковой сфере, и если эти значения передаются разными корнями, то они синонимизируются в концептуальном смысле и начинают обозначать также и другой концепт. Концепт «миръ» в древнерусской культуре существовал как непосредственное продолжение архаического концепта «мир»: пространство, сравнительно небольшое, отграниченное от 2 Основные положения этой главы отражены в статье Федоров М.А. О метафорической структуре концепта «время» //Русский язык в историколингвистическом и социокультурном поле: Всероссийская (с международным участием) конференция (с элементами научной школы) молодых ученых (Иркутск 23-25 отября 2009г): материалы / [науч. Ред. Н.Н. Рогозная]. Иркутск: Иркутский гос.техн.ун-т, 2009 — с. 22 остального, где живут «свои», «мы», «наше племя», «наш род»; где все люди милы друг другу, где господствуют хорошие договорные отношения, лад, «мир», покой. Мир – это место, где процветает жизнь, а может, где она была «зарождена» [2004: 89, 91]. Индоевропейская этимология концепта «время» группируется в пределах двух основных сфер: 1) обозначение «отрезка», «от и до», и «меры» первоначально длины, перенесенные на время вообще; 2) разнообразные обозначения «точек» и «порций» времени таких, как «час», «день», «год». Некоторые из этих значений становятся родовыми обозначениями концепта «время» [там же: 114]. В греческом, латинском и германском ареалах культуры понятие «время» тесно связано с понятием «отграниченное, или обстроенное оградой, пространство нашего мира». В русской культуре первоначальный концепт «время» отражен в этимологии самого слова. Оно восходит к индоевропейскому «*uertmen», от корня «*uer-t» со значением «вращать, вращаться», и означает «круговорот». Иными словами, «время» отражает представление о времени как о «круговороте» и соотносится с циклической моделью времени. Первое упоминание о времени в древнерусских памятниках относится к XI веку – «веремя». В славянских языках «время» соотносится со значениями «час», «година», «пора» (устар. укр., болг., серб/хорв.), или со словом «čas», имеющем те же значения (польск, чеш.) [Черных 1999]. Время воспринимается как часть пространственно-временного круговорота. Данное понятие близко по значению слову «верста» со значениями 1) возраст (отсюда «сверстник», т.е. одного возраста), 2) поколение (букв. одного коло, одного поворота), 3) мера длины. Исторический слой концепта «время»: понимание времени крестьянами Согласно Ю.С. Степанову, преемственность концепта «время можно проследить как череду следующих «наслоений»: 1) «панибратское отношение ко времени» в советский период, 2) официальное философское и научное понимание времени [2004: 229]. Из всех элементов исторического слоя времени, выделенных ученым, мы приводим те, которые отличают восприятие времени в русской культуре от его восприятия в других культурах. 23 К этим элементам исторического слоя времени необходимо добавить восприятие времени, условно названное крестьянским. Крестьяне, занимавшиеся главным образом земледелием, должны были обладать специфическим восприятием времени. Рассмотрение данного восприятия времени представляется необходимым, поскольку крестьяне сыграли большую роль в формировании русской культуры. Более того, можно говорить об исторически решающем значении этой парадигмы, потому что русская община существовала на протяжении всей истории России вплоть до разрушения феодальной деревни [Каган 2000б: 33]. Кроме этого, необходимо учесть православное понимание времени, характерное для духовного сословия и верующей части интеллигенции, которое существенно отличалось от православно-языческого видения крестьян. Таким образом, в данном исследовании для рассмотрения исторического слоя концепта «время» определены следующие элементы: 1) крестьянское понимание времени, отраженное в русском фольклоре, 2) православное понимание времени, 3) «панибратское отношение ко времени» в советский период, 4) официальное философское и естественнонаучное понимание времени, сформировавшееся в советский период. Как известно, большую часть своей истории Россия была феодальной страной по способу производства. К началу XIX века 95 % населения проживало в деревне и было занято сельскохозяйственным трудом. В России произошел промышленный переворот, но, в отличие от стран Западной Европы, он начался до проведения буржуазных реформ, в условиях господства феодальных отношений. Он закончился в 90 гг. XIX века, и его следствием был рост городского населения, которое, тем не менее, значительно уступало сельскому: из 126 млн. населения насчитывалось только 5 млн. человек промышленного пролетариата. Промышленный переворот не коснулся сельского хозяйства: половина крестьян обрабатывала землю сохой. Традиционный тип культуры предполагает доминирование образно-чувственного мышления, которое оперирует пространственными отношениями. В чистом виде следствием этого является неразработанность категории времени, отсутствие временных искусств и наличие пространственных, поражающих 24 воображение. Зрительное восприятие мира оперирует как главный канал получения человеком информации о мире, в котором он живет, и мире, который творится фантазией в структуре зрительно воспринимаемого мира [Каган 2000: 215, 281, 302]. Думается, что направление к правильному пониманию крестьянского времени имеется в словаре В.И. Даля, материалом которого, как известно, служил народный язык. Обширность и скрупулезность словаря позволяет признать его адекватной базой для характеристики представления времени крестьянами. Для определения крестьянского концепта времени были использованы фразеологизмы и пословицы, извлеченные из данного словаря. «Время» определяется как многозначное слово со сложной семантической структурой: 1) длительность бытия, пространство в бытии; последовательность существования; продолжение случаев, событий; дни за днями, века за веками; последовательное течение суток за сутками; 2) пора, година, срок, спопутный или противный чему-либо случай; 3) погода, состояние воздуха; 4) счастье, земное благоденствие; 5) (грамм.) изменение глагола для означения или состояния настоящего, прошлого и будущего [Даль т.1 1998: 260]. Суммируя значение внутренней формы и неспецифические значения данного словаря, можно заключить, что ключевым для крестьянского восприятия времени является понятие «циклическое повторение определенных периодов». Концептуальный анализ позволяет предположить существование следующих метафор, определяющих структуру концепта время: 1) время – движущийся объект, 2) время – вместилище и 3) время – личность. Исходной представляется первая метафора, потому что базовой характеристикой времени является движение / изменение. Согласно этой метафоре, время может прийти и уйти, может лететь или течь. Последний глагол требует особого внимания: со словом «время» глагол «течь» означает «идти своим чередом, продолжаться», тогда в отношении движения этот глагол означает «быстро передвигаться, мчаться» [Даль т.2 1998: 249, т.4 1998: 404]. Можно предположить, что второе значение старше, и имел место метафорический перенос в отношении времени: такое качество времени, как стремительность, первоначально отраженное в этой фразе, позже было переосмыслено, как отражающее размеренный ход времени. Метафора «время – движущийся объект» реализуется во втором 25 значении слова «время» (пора, година, срок, спопутный или противный чему-либо случай). Основанием этому может послужить то, что время в этом значении должно было восприниматься как необходимое условие земледельческой практики. Следовательно, первой составляющей образа «времени» может быть следующее значение: время может придти для чего-то, для осуществления какой-либо деятельности (Придет время, будет и пора. Придет время, будет и нам черед3). Можно выделить следующие характеристики времени, отмеченные в пословицах: • приход времени не зависит от воли человека (Время на дудку не идет.); • приход времени является определяющим для определенных действий (Поминай отца как время придет); • отдельные периоды времени связаны с различными видами деятельности (Время на время не приходит.); • стремительное движение времени (Время летит.); • различная пространственная ориентация возможная для движущихся объектов (Время перед нами, время за нами, а у нас его нет). Приход благоприятного «времени», вероятно, стал причиной для появления значений 3) хорошая погода, состояние воздуха и 4) счастье, земное благоденствие. Бытование первого, очевидно, объясняется метонимическим переносом «благоприятного времени» на «хорошую погоду», что может быть связано, например, с сельскохозяйственной деятельностью, являвшейся доминирующим способом производства. Появление четвертого значения может быть основано либо на ассоциации «благоприятного времени» и следующего за ним «благосостояния», т.е. тот же метонимический перенос, либо на сравнении «благосостояния» с «хорошей погодой», т.е. имеет место метафорический перенос значения. Люди, живущие плодами природы и зависящие от ее благорасположения, персонифицируют ее и обожествляют, и, тем самым, сохраняют подчинение мировому ритму [Каган 2000: 291]. Пословицы «Время на дудку не идет», «время на время не 3 Здесь и далее фразеологизмы, к которым в данном исследовании относятся и пословицы, будут выделяться курсивом. 26 приходит» говорят о том, что время желаемо, но его «прихода» нужно ждать. Значения 2, 3 и 4 подчеркивают, что в структуре значения времени присутствует только положительная коннотация. Это подтверждается наличием антонима «безвременье» со значениями: 1) непогода, ненастье, 2) невзгодье, бедовое время, случай; злыдни; беда, несчастье, горе, неудача. Эти два слова противопоставлены не только по значению, но и в поговорках: Время красит, безвременье старит; Было время, осталось одно безвременье [Даль т. 1 1998: 59]. «Время», как можно заключить по материалам словаря Даля, имеет свою немаловажную особенность. Во-первых, оно, как период годный для определенной деятельности, имеет начало, протяженность и конец. Во-вторых, за временем «может следовать» не другое время, отличное от первого и ассоциирующееся с другой деятельностью, как, например, в английском языке, а «безвременье», либо со значением невозможности осуществлять определенную деятельность, либо со значением злого времени, т.е. периода беды или несчастья. Отсутствие последовательного движения времени в русском менталитете иллюстрируется при помощи следующих фразеологизмов: «Время от времени» (иногда, не регулярно, через какие-то промежутки времени), «По временам» (иногда). Создается впечатление, что исконно русское сознание было ориентировано относительно определенных периодов времени, которых нужно ожидать («До поры до времени» - временно, пока; до определенного момента, срока, до какого-то случая; «ко времени» – вовремя, к сроку). Это подтверждается наличием глагола «годить» (ждать), имеющим один корень со словом «год». Представляет интерес противопоставление слов «время» и «пора». Эти два слова синонимичны (Не впору не впрок, а ко времени спорье) с тем отличием, что «пора» имеет меньше значений - 1) время, час, година, добá, 2) срочное время, срок, удобное к чему либо время. В словаре Даля слово «пора» чаще используется в пословицах и поговорках (45 раз), чем «время» (31 раз). Это дает основание предположить, что оно являлось ключевым для русского языка, представляя сущность концепта «время». Противопоставление этих двух слов можно представить как 27 противопоставление смыслов «любое хорошее время» / «время пригодное для какой-либо деятельности»: Всякой вещи время / Всякому делу пора; Дураку что не время, то и пора; Не время дорого – пора; То было время, а ныне пора. Еще один синоним – слово «час» со значениями 1) время, година, пора; 2) досуг, свобода от дел; 3) пора, срок, удобное к чему либо время также может противопоставляться словам «время» и «пора», как синоним с функцией замещения: Пению время, а молитве час; Часом с квасом, порою с водою; До поры, до времени; Временем бранись, а в пору мирись. Очевидно, что движущийся объект, имеющий свои границы, может быть определен в терминах пространства: «Время перед нами, время за нами, а у нас его нет», что позволяет предложить другую метафору, сопутствующую первой: «время – это объект, имеющий пространственную ориентацию». На материале русского языка отразился переходный этап восприятия времени относительно человека, который не позволяет сказать, как пространственно воспринималось будущее и прошлое – спереди или сзади. Так, в русском языке прилагательные «предьнии» и «задънии» оба имеют значения: 1) будущий и 2) прошедший [Степанов 2004: 124]. Причину этого можно увидеть в том, что циклическое восприятие времени, характерное для фольклорного времени, подразумевает, что будущее становится прошлым, а прошлое возвращается, чтобы стать будущим. Другой сопутствующей метафорой можно назвать «время – это объект восприятия»: его можно «знать» или «не знать» (Знай время и место; Дурак времени не знает), «искать» (Бедный времени не ищет), «лелеять» (Не гребень холите, а время), «выбирать» (Время дома не выберешь). Очевидно, «знанию» времени придавалось большое значение, что связано с сельскохозяйственной деятельностью, предполагающей труд в определенные времена, в зависимости от погодных условий. Вторая метафора, структурирующая концепт «время», - это «время – закрытое пространство / вместилище». Ее суть заключается в том, чтобы представлять «время» как ограниченное пространство: можно находиться внутри или снаружи его пределов. Эта метафора может относиться к четвертому значению (счастье, земное благоденствие) и указывать на то, что «нахождение во 28 времени» означало состояние счастья и достатка (Будешь во времени, и нас помяни, т.е. будешь в достатке, не забудь и о других; Не во время гость, хуже татарина, т.е. отдай «закону хлебосольства» последнее, что есть, несмотря на то, что гость пришел в период неблагополучия). Эта же метафора может относиться и к значению 2) пора, година, срок, спопутный или противный чему-либо случай. В данном случае «нахождение во времени» означает то, что субъект деятельности находится в пределах периода, который характеризуется условиями, подходящими для определенной деятельности. Одно из толкований пословиц, использующих «время» в данном значении (Во времени пождать – у Бога есть что подать; Сила во времени и доля во времени живет, бездолье в безвременье), можно сформулировать следующим образом: «время» воспринималось как благоприятный период, как основа благополучия. Еще один пласт фразеологизмов со словом «время» структурирован при помощи метафоры «время – личность». «Время» предстает как строгий (Не человек гонит, а время), но справедливый участник жизни людей, который учит (Время разум дает) и облагораживает человека (Время красит, безвременье старит). Подчеркивается категоричность времени (Время деньгу дает, а на деньги время не купишь) и его бескомпромиссность (Время времени не работник). Относительно восприятия времени, зафиксированного в русских пословицах и поговорках, можно сделать следующие выводы. Концепт «время» исторически связан не с событиями, а с периодами, подходящими для какой-либо деятельности. Этимология слова «время» говорит о его циклическом восприятии, т.е. периодах, которые уходят и возвращаются. Вероятно, история и экология регионов России является причиной как появления положительной коннотации в структуре концепта «время», так и того, что не всякий отрезок бытия назывался «временем», а только тот, который соответствовал определенным критериям: он давал возможность работать и жить. 29 Исторический слой концепта «время»: восприятие времени в православии Следующим элементом исторического слоя концепта «время» является восприятие времени в православии. Особенностью постановки проблемы времени у христианских мыслителей явилось использование диалектических категорий «время» - «вечность» в контексте диады «мир» - «Бог». Проблему времени можно представить в следующей формулировке: «Каков онтологический статус времени и вечности?» и «Как они коррелируют между собой?». Православное учение о времени определили философы каппадокийской школы. Его можно свести к четырем основным пунктам: время объективно, характерно для тварного мира, связано с движением (изменением вообще) и континуально. Общность богословских взглядов позволяет обозначить следующую концепцию времени. Время есть объективное свойство материального мира, начало которого одновременно с появлением материального мира. Время – не следствие отпадения мира от Бога, как считали Ориген и неоплатоники, а атрибут движения вообще, в том числе и движения к Богу. Когда закончится это движение, тогда наступит вечность, но не абсолютная, присущая только Богу, а подобная божественной [Астахов 2004: 86-96]. Особенность христианского как мировосприятия, так и восприятия времени – это устремленность к вечности и вследствие этого некоторое потускнение красок этого мира [Зеньковский 2004: 115]. Устремленность к вечности, ожидание конца мира стало причиной того, что в православии основательную разработку получила эсхатология – учение о конце мира. В эсхатологии различается два типа вечности – постигаемая эоническая (тварная) и непостигаемая Божественная. Эоническая вечность сохраняет пропорции тварного мира, неизменяемые структуры космоса, геометрию идей, которые управляют тварным миром. Она, будучи неизменяемой и подчиненной вневременному бытию, сообщает миру взаимосвязанность и умопостигаемость его частей. Чувствование и умопостижение, время и эон тесно связаны друг с другом, т.к. оба имеют начало и оба взаимосоизмеримы. Время – это движущийся эон, а эон – неподвижное время [Степанов 2004: 125]. 30 Познание вечности невозможно как познание целого, и доступно как постижение его частей. Стабильность и неизменность вечности не могут быть определены ни изменением, свойственным времени, ни изменностью эона как умопостигаемой сети математических понятий. Вечность трансцендентна, и ее постижение невозможно при помощи примеров времени [Степанов 2004: 124] Здесь уместны слова апостола Павла: «теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан» [1Кор.13:12]. Причину возникновения данной концепции времени можно видеть в том, что для православия характерен акцент на внутреннем совершенствовании человека, а не на внешнем строительстве Царства Божьего как, например, для западной церкви. Внутреннее совершенствование, в свою очередь, должно изменять внешнее существование: «тайна преображения мира, строительства Царства Божия связана с теми встречами человеческой души с Богом, которые с обеих сторон чужды началу необходимости» [Зеньковский 2004: 121]. Именно концепция человека «как образа и подобия Божьего, единственного из всех тварных существ способного к реализации планов Божественного Промысла – не по принуждению свыше, а совершенно свободно, в активном и творческом соработничеству Богу» [Соина 2004: 131], стала причиной понимания времени как объективного свойства мира. Исторический слой концепта «время»: отношение к времени в советский период Следующим элементом исторического слоя исследуемого концепта является «панибратское отношение» ко времени в Советский период. Эта модель восприятия времени предопределена большевистской идеей переделать мир. И ключом к этому, как указывает Ю.С. Степанов, должно было послужить ускорение времени. В литературной форме это выразилось в романе Катаева «Время, вперед!», где оно мыслится наподобие тяглового животного, которое можно погонять. При этом само время ощущалось как нечто неотступное и погоняющее человека. Ученый отмечает такие факты, как «строительство пятилеток», идея ускорения времени, выражавшаяся в том, что пятилетки выполнялись за четыре или три года, и за один день можно было 31 заработать несколько трудодней. Особенно это сказалось на колхозниках и заключенных ГУЛАГа, т.е. среди миллионов: за ударный труд могли быть зачтены лишние дни, а срок можно было «скостить» [2004: 229-231]. Лозунги советских времен, призывающие «не отстать», «догнать», «перегнать» западные страны, «стремиться», «бежать» к «светлому будущему» все построены на этой идее. Желание перемен, в свою очередь, явилось следствием Модернизма как массового культурного явления XX века. Его доминантой было новое – принципиальный, осознанный и последовательный разрыв с прошлым. Это выразилось в том влиянии, какое наука оказывала на общество – человечество почувствовало, что вступает в эпоху более высокого динамизма. Особенно резко это обозначилось в России: ее специфика проявлялась в преобладании эмоциональной энергетики духовного склада нации над рациональным его контролем, примеры которого можно найти в бурном развитии культуры XX века, безоглядной реализации идей марксизма и грандиозности проектов пятилеток [Каган 2001б: 225-231]. Гонка времени порождала проблему его нехватки: старые способы выражения срочности уже не удовлетворяли, их заменяли новые, основанные на многочисленном повторении признаков, имеющихся уже в предыдущих словах. Так, в романе «Поднятая целина» один из героев написал следующее послание: «Категорически предлагаю незамедлительно и безоговорочно предоставить обед предъявителю этой записки» [Шолохов]. Выделенные слова семантически копируют друг друга, подчеркивая, тем самым, что срочность, выраженная одним из них, уже не удовлетворяла потребностям коммуникантов – необходимы были новые средства для передачи нового ощущения времени. Официальное научно-философское понимание времени, характерное для Советского периода, возникло в рамках философии диалектического материализма. Время определяется как основная (наряду с пространством) форма существования материи, заключающаяся в закономерной координации сменяющих друг друга явлений. Материя определяется как объективная реальность, данная человеку в ощущениях. Согласно данной концепции время существует объективно и неразрывно связано с движущейся 32 материей. В качестве основной проблемы времени стоит вопрос его измерения [БСЭ]. Время как атрибут материи не существует вне материальных изменений, как и не существует материальных процессов, не обладающих длительностью. Время независимо от человеческого сознания, способности человека воспринимать предшествующие и последующие события. Бесконечность времени постулируется бесконечностью существования материи как субстанциональной основы всех явлений. Вечность, согласно данной концепции, присуща лишь всей природе в целом, тогда как ее отдельные формы ограничены и преходящи во времени. Всем временным отношениям свойственна определенная длительность, представляющая собой последовательность и рядорасположенность сменяющих друг друга объектов и состояний. Универсальность длительности обусловлена наличием в каждом изменении последовательно реализующихся этапов и конечностью скорости распространения материальных воздействий. Длительность времени существования всех конкретных тел выступает как единство прерывного и непрерывного. Таким образом, время как форма бытия материи складывается из множества последовательностей и длительностей существования конкретных объектов, каждый из которых имеет свое начало и конец. Прерывность, возникающая в силу конечности объектов, относительна, поскольку материя, составляющая тело, не исчезает, а меняет одно качественное состояние на другое [ФЭС 1983: 94]. Выделение особого понимания времени, характерного для советской философии, возможно по той причине, что на сегодняшний день, в условиях отсутствия цензуры появляются философские словари, в которых определение времени имеет другое методологическое основание. Например, время определяется как фундаментальное понятие человеческого мышления [ФЭС 2004], что указывает на кантовскую традицию. Более того, в современной отечественной философии растет интерес к современным зарубежным авторам, что также указывает на методологическую основу отличную от диалектического материализма [Файбышенко 2004, Орлов 2004, Румянцев 2004]. Развитие науки в целом, и философии в частности, стало причиной того, что современное значение «времени» стало более 33 нейтральным: его позитивная коннотация, характерная для крестьянского понимания времени, как и прагматическая, характерная для советского периода, исчезли. На их место пришло пассивное отношение ко времени как постоянному правилу движения, которому должен подчиняться человек. Четыре пассивных признака концепта «время», характеризующие разные эпохи истории нашей страны, крестьянский, православный, советский и научно-философский – представляют преемственность восприятия времени. Как можно увидеть в следующем разделе, эта преемственность восприятия поразному сохранилась в различных социальных слоях. Актуальный слой концепта время На современном этапе значение слова «время» определяется как продолжительность, длительность всего происходящего, измеряемого секундами, минутами, часами, сутками. Другое его значение – это пора или срок [Черных 1999: 171]. Структура значений данного слова состоит из следующих элементов: 1) одна из форм существования материи; 2) продолжительность, длительность всего происходящего, измеряемого секундами, минутами, часами, сутками; 3) промежуток той или иной деятельности, в который совершается последовательная смена часов, дней, лет; 4) определенный момент, в который происходит что-нибудь; 5) период, эпоха; 6) пора дня, года; 7) подходящий удобный срок, благоприятный момент; 8) период или момент не занятый чем-либо, свободный от чего-либо; 9) категория глагола [Ожегов, Шведова 1999]. Исследуемый материал свидетельствует, что в образовании фразеологизмов участвуют не все значения: только 2 – 7. Остальные значения (1, 8 и 9), по-видимому, являются новообразованиями и не имеют устоявшейся, зафиксированной коннотативной составляющей, а потому не являются частью актуального слоя концепта. Но интуиция подсказывает, что значение 8 – «период или момент не занятый чем-либо, свободный от чего-либо», является частью актуального слоя, потому что на вопрос «У вас есть время?» мы безошибочно выбираем значение 8. Относительно значений 1 и 9 можно сказать, что они не являются предметом обыденного сознания: первое, очевидно, является частью физического дискурса, 34 а второе – лингвистического. На наш взгляд, «времена – объекты в пространстве» - это основная метафора, структурирующая современный концепт «время», поскольку она является переосмыслением метафоры «время – движущийся объект», входившей в структуру этого концепта в XIX веке. Под переосмыслением понимается то, что внимание уделяется не движению времени, а его результату, т.е. распределению времен как относительно друг друга, так и относительно момента действия. Фразеологизмы, структурированные при помощи метафоры «времена - объекты в пространстве», сохраняют отнесенность к какой-нибудь деятельности, подчеркивая наличие подходящих условий. Примером этого могут служить фразеологизмы: Время от времени (Иногда, не регулярно, через какие-то промежутки времени); До поры до времени (Временно, до определенного момента). Отделенность периодов времени одного от другого также можно увидеть на примере фразеологизма «Одно время» (В течение некоторого времени в прошлом). В данном случае носитель языка не может не ощутить наличие границ указываемого периода, четко отделяющих «одно время» от «другого». Однако границы «времени» произвольны и субъективны: возможность сказать «Все время» (Постоянно, не переставая) означает не только указание на второе значение («продолжительность, длительность всего происходящего, измеряемого секундами, минутами, часами, сутками»), но и возможность восприятия всей длительности как одного периода. К особой группе можно отнести фразеологизмы с предлогом «на» (На первое время – на ближайшее будущее; На время – на какой-то срок). В виду того, что существуют три омонимичных предлога, целесообразно рассмотреть структуру значения каждого, чтобы выделить значение, используемое при метафорическом структурировании фразеологизмов. Первый предлог употребляется с винительным и предложным падежами для обозначения 1) поверхности, на которой сверху располагается предмет или на которую направлено действие, 2) места, области или времени действия 3) лица или предмета, являющегося объектом действия, 4) предметов, являющихся орудием действия, частью устройства, 35 способом выражения чего-нибудь. Второй употребляется только с винительным падежом для обозначения 1) срока, промежутка времени, 2) меры, количества, предела, а также для указания на 3) цель и назначение предмета достижения или 4) образ действия, состояния. Третий употребляется с предложным падежом со значениями 1) время чего-то, 2) при помощи чего-то, 3) в сочетании с одушевленным лицом обозначает субъект, испытывающий состояние [Ожегов, Шведова 1999]. В анализируемых фразеологизмах существительные употребляются в предложном и винительном падежах и для рассмотрения представляет интерес предлог «на»1 и «на»2, поскольку с «на»3 время привязывается к деятельности , выраженной существительным (на лету, на бегу). Фразеологизмы представляют собой устойчивый, традиционный пласт языка, поэтому решающим оказывается тот факт, что при употреблении временного существительного с «на»1 используется производное значение. Это значит, что выражение «перенести на неделю» можно рассматривать как метонимический перенос - перенесение события, соотносящееся с переносом пометки на календаре. Это совпадает с основным значением «на»1 – «обозначение поверхности, на которой сверху располагается предмет или на которую направлено действие». Тогда как при употреблении временного существительного с «на»2 используется основное значение предлога, которое и должно употребляться в устойчивых выражениях. Выбор в пользу второго предлога также обусловлен тем, что его значение «предел, срок» соотносится с индоевропейской этимологией концепта «время», о которой говорилось выше. Полагаем, эти два предлога образовались путем дивергенции из одного. Учитывая способ хозяйствования, характерный для русского этноса, а именно необходимость заготовок на зимний период, можно заключить, что такие слова, как «холодникъ», «зимница», получили свое название не только оттого, что там прохладно и поэтому там лучше хранится еда, но и потому, что эти припасы предназначены для холодного времени, т.е. зимы. Следовательно, можно предположить, что общее значение «меры, предела», характерное для предлога «на»2, произошло от 36 словосочетания «отложить (необходимое количество провизии, вещей) на какой-то определенный срок». Вероятно позже этот предлог выделился со значением «меры, предела» как омоним первого, исходного предлога, и на сегодняшний день может употребляться и с другими глаголами: «взять на время», «опоздать на час», «составить план на лето». Фразеологизм «по временам» со значением «иногда» также указывает на определенную меру времени: в данном случае предлог управляет словом в дательном падеже и имеет только вышеуказанное значение с существительными времени [Ожегов, Шведова 1999]. Согласно словарю В.И. Даля, это же значение присутствовало и в XIX веке. Но можно допустить, что оно, в свою очередь, производно от значения «согласно с чемъ», «по образцу»: например, «идти по солнцу», «по платью встречают, по уму провожают» [Даль т.4 1998: 133]. Думается, словосочетание «по временам» могло иметь смысл «тогда, когда позволяли условия». Это хорошо сочетается с типом деятельности русского этноса, следы которого сохранила фразеология языка. Интересным представляется рассмотрение синонимичного фразеологизма «тем временем» (одновременно с этим, в то же время). В виду того, что в творительном падеже имеется сема орудийности, в структуру концепта «время» может входить смысл «необходимый компонент, составляющая результата действия», который относится к значению (2) «срок, пора». Если это предположение верно, то слова «временем, днем, ночью, часом и т.д.» отвечали не только на вопрос «когда?», но и «чем?», «при помощи чего?». Такой ракурс помогает понять фразеологизм «со временем» со значением «впоследствии, с течением времени». В настоящий момент, в рамках линейного восприятия времени, его значение может трактоваться следующим образом: время движется, и по мере его движения что-то будет изменяться. Но историческая зависимость русского этноса от «нужного времени» указывает на то, что для достижения определенных целей – роста урожая, получения опыта - необходимо было дождаться этого времени, и ни в коем случае его не торопить. Метафора «время – вместилище» на современном этапе существенно отличается от такой же метафоры, при помощи 37 которой структурированы пословицы в словаре Даля. Она является производной от других значений, общим для которых можно выделить значение «периода», т.е. это значения 3 – 6 по словарю Ожегова и Шведовой. «Время» в данных значениях, по видимому, лишено какой-либо оценочной характеристики и имеет только релятивное значение – указание на некоторый период: во время оно (некогда), во все времена (всегда), в то время как (одновременно с чем-либо), в то же время (вместе с тем, одновременно). Тогда как в XIX веке эта метафора существовала на основе общего значения «благоприятный период» - значения 2 - 4. Очевидно, что произошла нейтрализация позитивной коннотации значения. Наличие яркой позитивной коннотации особенно заметно в пословицах подобных этой - Доля во времени живет, бездолье в безвременье. Вероятно, поэтому старые пословицы, использующие «время» в значении «счастье, земное благоденствие», либо непонятны (Будешь во времени, и нас помяни), либо понимаются в новом значении – значении ценности времени (Не во время гость, хуже татарина). Последняя пословица требует отдельного комментария: переосмысление значения стало причиной нового смысла - приход человека, помешавший какой-то деятельности, воспринимается негативно. Это, в свою очередь, дало рождение новой пословице «Незванный гость хуже татарина». Хотя первоначальным смыслом пословицы было «приход человека не в период благополучия» (четвертое значение по словарю Даля). Гость в бедственное время мог восприниматься как бедствие, потому что по закону хлебосольства «все что есть в печи – на стол мечи». Суть метафоры «время – вместилище» заключается в том, что действие локализуется внутри обозначенного периода. В данном случае возможно определение периода времени как относительно настоящего момента, так и относительно любого другого. Причем возможно группировать эти периоды, выделяя «первое время» (первоначально, настоящее) и «последнее» (незадолго до настоящего момента и в настоящее время). Фразеологизм «В свое время»(1. Когда-то в прошлом, прежде и 2. Своевременно, когда будет необходимо) требует особого внимания. С одной стороны, первое значение указывает на то, что «свое время» находится в прошлом, что находит подтверждение в 38 направленности русского менталитета в прошлое (русский мужик задним умом крепок). С другой стороны, эти два значения также представляют собой связующее звено между метафорами «время – объект» и «время – вместилище», потому что предполагают определение его относительно действующего лица в первом значении, и относительно действия – во втором. Фразеология русского языка предлагает особую матрицу «времен», как периодов, в пределах которых может протекать действие. Времена, согласно русскому менталитету, следуют не строго друг за другом, а в отрыве друг от друга. Такое понимание времени наследуется из крестьянского с той разницей, что исчезло понятие безвременья. И теперь времена, можно сказать, отделены друг друга пустотой, вакуумом мировосприятия. Третья метафора, структурирующая современный концепт «время», - это «время – живое существо». Как и в случае предыдущей метафоры, произошло ее переосмысление из-за смены структуры значения. Специфика данной метафоры заключается в том, что она содержит новоприобретения советского периода, а именно ощущения времени, как чего-то неумолимого, неотвратимого, как «Госплан», за невыполнение которого можно понести уголовную ответственность. Это иллюстрируется следующими фразеологизмами «время не ждет» (необходимо срочно, немедленно действовать) и часто «не терпит» (Время не терпит - нет возможности мешкать). Однако здесь наблюдается следующий парадокс: другие фразеологизмы, структурированные также при помощи этой метафоры, указывают на образ вьючного животного, предложенный Ю.С. Степановым. Так, время можно «тянуть» (Тянуть время медлить с осуществлением желаемого), а поскольку вьючные животные – существа терпеливые, то время может и «потерпеть» (Время терпит - можно не торопиться). Многие исследователи неоднократно отмечали, что парадоксы и противоречия являются основной характеристикой русского этноса. Причиной этого, вероятно, был специфический способ деятельности характерный для русской культуры, в котором периоды безделья чередовались с периодами напряженного труда. Характерно то, что в русской фразеологии прижилось такое выражение «Убивать/убить время» (заполнять ничем не занятое 39 время каким-либо случайным занятием; затрачивать время попусту), которое пришло из французского языка «Tuer le temps». Это, с одной стороны, показывает, что Россия входит в общее культурное пространство индустриальной Европы, для которого характерно прагматическое отношение ко времени; с другой, утрата позитивной коннотации, отсутствие восприятия времени как ценности, невольно является причиной безразличия ко времени, что определяет специфическую трудовую этику: «работа не волк — в лес не убежит», «от работы кони дохнут». Особняком стоит метафора «время – вода», представленная только одним фразеологизмом «С течением времени» (Постепенно, через какой-то промежуток времени, впоследствии, в дальнейшем). Вместе с тем, такой образ имеет сильные корни в языке, являясь основой таких выражений, как «время истекло», «время утекает сквозь пальцы». Истоки этого образа можно обнаружить либо в ведических корнях, либо в образе песочных или водяных часов. Причем в пользу последнего говорит языковая неразработанность образа: речь идет только об утекании времени, а не его «притекании». Нужно отметить, что русская фразеология отразила такое свойство восприятия времени как его преображение, являющееся объективным свойством. Для сознания прошлое существует только как прошлое в настоящем, т.е. преображенное и осветленное [Бердяев 2000: 459]. И отнесение к некоторому моменту в прошлом при помощи фразеологизма «В одно прекрасное время» (однажды) отражает не столько национальную специфику восприятия времени, потому что это общее свойство восприятия времени, сколько самобытность народа, который смог прочувствовать и отметить эту особенность. Следует заметить, что на четыре значения (не считая значение грамматической категории), представленные в словаре В.И. Даля, в XIX веке приходится 31 устойчивое выражение, тогда как на современном этапе восемь значений (кроме значения грамматической категории глагола) соотносятся только с 28 фразеологизмами. Сравнение принадлежащих к разным эпохам метафор, которые структурируют концепт «время», само по себе ничего не дает. Но если сравнить значения, актуализированные в этих метафорах, то картина начинает проясняться. 40 Таблица 1 Сравнение метафор, структурирующих концепт «время» в XIX в. кол-во фраз-в Время – движущийся 6 объект Времена – объекты в 1 пространстве Время – вместилище 5 Время – личность 5 Время – объект 8 (действия и отношения) Не метафорические 6 фразеологизмы общее число фраз-в 31 в XX в . Время – река кол-во фраз-в 1 Времена - объекты 8 в пространстве Время - 9 вместилище Время – живое 5 существо Не метафорические 5 фразеологизмы общее число фраз-в 28 Так, в метафоре «время - движущийся объект», относящейся к XIX в., фразеологизмы основаны на значениях 2) пора, година, срок, спопутный или противный чему-либо случай; 3) погода, состояние воздуха. Тогда как соотносящаяся с ней метафора «время – река» указывает только на значение движения. Это можно интерпретировать следующим образом: не зависящий от земледельческой практики языковой коллектив не осознает важности ожидания определенного периода, фиксируя только сам факт движения времени, т.е. изменения. Подтверждением может служить распространение такой метафоры, как «времена – объекты в пространстве». Актуальным следует считать в данном случае указание на существование отдельных периодов существования – «времен», относительно которых происходит деятельность. Не случайным, на наш взгляд, является то, что реализуются такие значения, как «период, определенный момент, срок». Метафора «Время – вместилище» в XIX в. реализовывалась со значением «счастье, земное благоденствие», тогда как в XX в. – со значениями «период, определенный момент, срок», что говорит об 41 утрате позитивной коннотации смыслового поля концепта «время». В пользу этого говорит то, что метафора «время – личность» перешла в метафору «время – живое существо», лексическими составляющими которой являются слова с негативной коннотацией: «гонит», «терпит» и т.д.. Нельзя еще раз не упомянуть тот факт, что Ю.С. Степанов выделил только два компонента исторического слоя, тогда как предложенные нами «крестьянское понимания времени» и «православное понимание времени» несомненно существовали в истории культуры. Следовательно данные компоненты концепта были утеряны, что говорит о нарушенной традиции восприятия времени. Несомненно, отрицательными моментами можно считать как общее уменьшение числа фразеологизмов, так и исчезновение метафоры «время – объект восприятия/познания». Можно предположить, что уменьшение единиц, выражающих отношение коллектива к такой основополагающей категории как время, говорит об общей мировоззренческой дезориентации общества. История России XX века является прямым тому подтверждением. На основе изложенного можно составить следующий образ «времени»: это повозка, едущая по бескрайним просторам России. Отойдя от циклического, гомеостатичного восприятия времени, русское время «вышло» на протяженность, которую сложно назвать прямой. Причем образ ландшафта России, где прямые дороги невозможны, совпадает с ощущением невозможности прямого пути и в переносном смысле (Куда кривая вывезет). Такое ощущение согласуется с тем, что непредсказуемость в России имеет невероятно высокую степень [Кургузов 2003: 177]. Другая особенность образа – это отсутствие направления. Несмотря на множество альтернатив направления – 1) христианское Царство Господне, 2) светлое будущее коммунизма, 3) позитивистская модель неустанного прогресса, - ни одна из них не стала доминирующей. Отсутствие доминанты можно объяснить тем, что современная жизнь в России больше похожа на выживание, и на смысложизненные ориентации у многих просто нет времени. Парадоксальность, характерная для русской культуры, повидимому, проявляется в релятивности восприятия времени: время больше не является условием совершения деятельности. Вследствие 42 этого человек может выбрать период произвольно. Глава 3 Прагматичность восприятия времени в американской культуре4 Внутренняя форма концепта “time” Концепт “time”, как и концепт «время», рассмотрен нами как компонент концепта “world” (мир). Современное “world” происходит от древнеанглийского “woruld”, “worold” со значениями «человеческое существование», «дела этого мира», а также «человеческая раса, человечество». Это слово характерно для германских языков (др. сакс. “werold”, др. фриз. “warld”, гол. “wereld”, др. сев. “verold”, др.в.н. “weralt”, нем. "Welt") с буквальным значением «возраст человека», которое происходит от общегерманского *wer – «человек» (др. англ. “wer” (человек), которое до сих пор встречается в слове “werewolf” (оборотень, буквально «человековолк») + *ald – «возраст». Первоначальный смысл «жизнь на земле, в этом мире», противопоставленный «жизни после смерти» ("afterlife"), расширился до смысла «известный мир», а затем до смысла «физический мир в широком смысле, Вселенная» (1200 г.). В древнеанглийских Евангелиях самым распространенным словом со значением «физический мир» было “Middangeard” (др. сев. "Midgard", буквально «срединный двор/огороженное место»), корни которого уходят в германскую мифологию [OED]. В основе принципа номинации древнегерманского мира *midja gardaz (тоже что и Middangeard) находится миф о структуре Вселенной, состоящей из трех уровней – верхней земли богов Асгарда, срединной земли людей, Миддангарда и нижней (внешней) земли Утгарды. Такое разделение трех уровней мира можно увидеть в германской мифологии, согласно которой Вселенная произошла из 4 Основные положения этой главы опубликованы в статье Федоров М.А. О метафорической структуре концепта “time”//Актуальные проблемы профессионально-педагогической и научно-исследовательской деятельности в языковом вузе: сборник научных статей, посвященные 45-летию ФИЯ и 10летию БГУ: изд-во Бурятского госуниверститета, 2005. – c. 153-160 43 частей расчлененного мифологического существа Имири и воспринималась как модель человеческого тела: плоть стала землей, кости стали горами, небом стал череп, а кровь его – морем. Степанов Ю.С., Проскурин С.Г. указывают, что центр поселений обладал сакральной значимостью и получал архитектонический символ в виде мирового древа, соединявшего эти миры, столба для жертвоприношений или горы Асгард. С приходом христианства для введения новых понятий, не существовавших в языческой концептосфере, использовались архаические формулы, представлявшие старую культурную парадигму. В результате происходила «креолизация» книжного христианского языка и «удвоение» его семантики, т.е. порождение текстов осуществлялось с двойным планом содержания - христианским и языческим [1993: 20-28]. Слово “time” происходит от староанглийского слова "tima" со значением «ограниченное пространство времени», которое в свою очередь происходит от общегерманского "*timon", индоевропейского *di-mon-, от основы *da- «разрезать, разделять». Абстрактное значение как «неопределенной продолжительной длительности» зафиксировано впервые в 1388 году[OED]. Можно высказать предположение, что изначальное понимание времени, являющегося компонентом мира, воспринималось либо как отрезок времени жизни на земле, либо (что ближе к семантике исследуемого концепта) отрезок необходимый для определенной деятельности. Согласно указанному выше словарю персонифицированное значение времени существует с 1509 года и представлено в виде пожилого, лысого мужчины с прядью на лбу, который несет косу и песочные часы. Однако наше исследование показало, что метафора «время — личность» представлена уже в произведениях Дж. Чосера, что делает ее более, чем на сто лет старше [Федоров 2010]. В древнеанглийский период также существовал синоним слова "tima" - “tid” со значением «точка или период времени, соответствующее время», происходящий от общегерманского *tidiz – «деление времени» (др. сакс. “tid”, голл. “tijd”, др.в.н. “zit”, нем. “Zeit”), которое, в свою очередь, происходит от индоевропейского *di-ti- "деление, деление времени," производная форма от основы *da- «разделять, разрезать». Древнеанглийское "tid" в современном языке соответствует "tide" со значением «прилив и отлив». Это 44 значение зафиксировано в 1340 году, вероятно, благодаря смыслу «фиксированное время», которое стало употребляться в значении «определенное время подъема воды» [OED]. Е.Г. Брунова отмечает, что время воспринимается конкретно – в глубоком взаимодействии с пространством. Для членения времени используются пространственные ориентиры – движение солнца и луны [2005: 66], что предполагает циклическое понимание времени. Однако семантика слов “tima” и “tid” позволяет утверждать, что изначально время воспринималось линейно. Исторический слой концепта “time”: понимание времени в протестантизме Можно предложить следующую преемственность концепта “time”: 1) понимание времени в протестантизме, 2) отношение к времени в американском фольклоре, 3) восприятие времени как денег, обусловленное развитием буржуазной культуры, и 4) деятельностное настоящее достижения американской мечты. Протестантская этика имеет немаловажное значение для американской культуры, потому что основная масса переселенцев, оформивших культуру Америки, была из протестантской Европы, и к началу XIX века христиане составляли более 80 % населения США по данным переписи 1790 года [Бурова, Силинский 2002: 30]. М. Вебер утверждает, что количество не принадлежавших к определенному вероисповеданию людей составляло 96 % [1990: 272]. А. де Токвиль назвал протестантизм «республиканской и демократической религией» и «первым из демократических институтов». Именно религия, по его мнению, дала жизнь английским колониям на американской земле. В Соединенных Штатах религия пронизывает все национальные обычаи, став неотъемлемой частью патриотических чувств» [цит. по Каган 2001б: 101]. Реформация явилась основным фактором, обусловившим развитие американской культуры в целом и литературы в частности. Протестантская культура поощряла развитие таких качеств, как трудолюбие, ответственность, добросовестность и цельность, которые верующие должны были постоянно подтверждать своей жизнью. Кроме того, протестантизм повлиял на становление буржуазного общества и его правосознания, способствуя 45 формированию новой деловой этики, принципами которой являлись личная инициатива и добродетели общины (“honesty is the best policy” - «честность - лучшая стратегия»), отвечающие зарождавшемуся капиталистическому предпринимательству, основанному на принципе нестесненной веры, свободной от давления традиции [Каган 2001б; Лапицкий 1995; Вебер 1990]. В качестве источника библейского видения времени был выбран перевод Библии короля Иакова (King James Version), который появился как раз в начале XVII века и является наиболее старым переводом, используемым англо-говорящими верующими. На русском языке ему наиболее соответствует Синодальный Перевод. Первое представление о важности времени дается в книге Бытие 1:14 : «И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов» (And God said, Let there be lights in the firmament of the heaven to divide the day from the night; and let them be for signs, and for seasons, and for days, and years). В английском варианте нет слова “time” и русское «времен» соответствует английскому “seasons” («времена года»), но понятийный ряд отрезков времени, представленный в этом стихе, означает ничто иное, как «время». Согласно Писанию, небесные тела Вселенной (кроме других возможных целей) были сотворены для правильного счета времени. Мироздание отличается четким порядком: «Всему свое время, и время всякой вещи под небом» (“There is an appointed time for everything. And there is a time for every event under heaven”) Екк. 3:1 и мудрость заключается в том, чтобы знать «подходящее время и устав» (“the proper time and procedure”) Екк 8:5. Даже сам Бог подчиняется своим установлениям: так, Он воплотился, жил и умер в «определенное время» (“at the right time”) Рим. 5:6 . Поэтому верующие, которым необходимо брать с Него пример, должны поступать осторожно, не как неразумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы (“See then that ye walk circumspectly, not as fools, but as wise, redeeming the time, because the days are evil”) Еф. 5:16. Представляет интерес сравнение английского и русского переводов: “Redeeming the time” (досл. «выкупая время») и «дорожа временем». В переводе короля Иакова слово “redeem” встречается 11 раз, из них два раза относится ко времени, а в 46 остальных случаях - к искуплению человечества. Можно предположить, что здесь передается особое понимание ценности времени апостолом Павлом, которое во многом сформировало отношение ко времени в протестантской культуре. В качестве вывода относительно восприятия времени, заложенного протестантской культурой, можно предположить рациональное отношение ко времени. Сам жизненный уклад, история культуры Америки предполагали непрестанный труд, используя каждый отрезок времени с тем, чтобы не потерять ничего. Недаром М. Вебер в качестве одного из основных факторов становления капитализма считал именно протестантскую этику: она отличалась от католической и православной особым акцентом на трудолюбие и выполнение своих обязанностей [1990: 289]. Исторический слой концепта “time”: понимание времени в американском фольклоре Следующим компонентом исторического слоя концепта “time” является понимание времени, выраженное в американском фольклоре, которое очень тесно переплелось с протестантской этикой. По мнению М.И. Лапицкого, для этой семиосферы характерен трезвый рациональный дух: здесь нет разрыва между мечтой и обыденностью, потому что мечты связаны с жизненными реалиями. Герои фольклора не надеются на «авось» и «не ходят туда, не зная куда» - у них все ясно и логично, все легко воспринимается умом. Они - не созерцатели: встречая чудесное, они действуют, играя мускулами и проявляя чудеса смелости [1995: 240]. В качестве примера можно привести таких героев, как Пекос Билл и Пол Баньян. Первый в детстве боролся с медвежатами и разными дикими зверями, которые бродили по прериям, сражался с чудовищем из Медвежьего озера несколько дней так упорно, что там начался ураган, он катался на самом большом торнадо, и так сильно смеялся, что умер. Пол Баньян валил деревья криком, укротил злобную свистящую реку тем, что выпрямил все ее изгибы, разобрал завал из бревен высотой двести футов, привязал к своему волу квадратную милю леса и отвез ее на лесопилку, вырыл озеро Мичиган, чтобы напиться и многое другое [AF]. Герои американского фольклора не ждут сверхъестественного от 47 серого волка или щуки, они знают цену труду и деньгам, а потому бережливы, аккуратны и не беззаботны. Они постоянно в движении: они работают или рационализируют, проявляя недюжинные силы, сноровку и энергию. Им все по плечу, как большое, так и маленькое [Лапицкий 1995: 241-256]. Американский фольклор воспитывает бережливое, практичное отношение ко времени. Это и неудивительно, учитывая то, что иммигрантами были в основном люди, которые ехали, чтобы строить новую жизнь, и которым было не на что надеяться кроме своих рук. Может быть, именно поэтому в Новом Свете существует более уважительное отношение к ручному труду, чем в Старом. В свою очередь, американский фольклор во многом основывается на английском, лучшим примером которого могут служить пословицы. Общий смысл, который можно почерпнуть из пословиц, говорящих о времени, заключается в понятии “timeliness” («своевременность»). Это подтверждают пословицы “A stitch in time saves nine” (Один стежок, сделанный во время, сберегает девять), “Time and tide wait for no one” (время не ждет) или “Opportunity seldom knocks twice” ("возможность редко стучится дважды"). Необходимо подчеркнуть, что своевременность означает какое-то определенное время, поскольку «когда угодно значит никогда» (“Any time means no time”). Эти представления о мире, которые привезли с собой иммигранты, подверглись влиянию принципов, ценностей и образа жизни, сложившихся на новом континенте. Идеалом, их объединявшим, может служить понятие американской мечты, которую М.А. Петрухина определяет, как «комплекс сложных и неоднозначных представлений историко-философского, общественно-политического, и социально-психологического характера, включающих ряд моральных норм и идеалов, характерных для американского образа жизни» [1995: 73]. Понятие «американской мечты» принадлежит Д.Т. Адамсу, который определил это как мечту о стране, где для каждого человека жизнь должна быть и лучше, и богаче, и полнее, где у каждого должны быть возможности, соответствующие его способностям и достижениям. Это идеал социального порядка, где каждый человек должен быть в состоянии, как личность, свободно жить, думать и действовать, насколько в этом мире позволяют желания и 48 возможности [Лаперуз 1995: 62, 63]. Эти два компонента исторического слоя представляют собой традиционное восприятие времени, которое может сохраниться в какой-нибудь глуши, где не ощущается монетизация времени, характерная для большей части Соединенных Штатов. Примером такого понимания времени может служить атмосфера отношений в художественном сериале «Шоу Энди Гриффита» (The Andy Griffith's show) или старых вестернах, например, «Искатели» (Searchers) или «Шейн» (Shane). Исторический слой концепта “time”: деятельностное настоящее достижения американской мечты и восприятие времени как денег Необходимость материальной и духовной составляющих отмечались также таким идеологом американского народа, как Р. Эмерсон, книги которого во многом определили развитие американской философской и эстетической мысли. Он подчеркивал, что стремление к власти и богатству являются потребностями сильного организма, присущего англосаксонской расе, и обеспечивает богатство возможностей, т.е. свободу. Основой духовного богатства является богатство материальное, а необходимым фундаментом культуры и цивилизации - конкуренция и торговля. В цепи инвестиций от пищи к силе для управления организмом, которая трансформируется в мысли и образы, а еще выше трансформируется в мужество и выдержку, духовное определяется как высшая ценность: деньги нужно тратить разумно, чтобы получать максимальную отдачу [Осипова 1995]. Это способствовало тому, что в понятие американской мечты вошли такие составляющие, как равные возможности, свобода выбора, открытые горизонты, человек, создавший себя самого. К факторам становления этого идеала можно отнести географическое положение, природное изобилие и богатство, культурное многообразие, дух «фронтира» и т.д. Кроме этого, большое влияние оказали такие факторы, как пуританская этика, идеи мессианства, исключительности и те надежды, которые иммигранты имели на пути в Новый Свет [Петрухина 1995: 74]. Как указывают некоторые исследователи [Лаперуз 1995; 49 Петрухина 1995], современное представление об «американской мечте» редуцировалось к своей материальной составляющей - идее успешной жизни, имеющей преимущественно вещественные критерии измерения. Реакцией на это был призыв американских писателей к пересмотру ценностей культуры, направленный на приобретение духовного смысла труда и осмысленности целеполагания. Ориентированость на настоящее, на деятельность, необходимую для достижения цели, привела к особому восприятию времени. С.Л. Лаперуз указывает, что американцы в целом удручающе невежественны в области истории и, похоже, что большинство граждан живут в более или менее солипсистком настоящем. Именно в настоящем их собственный опыт, время и планы имеют подлинный смысл и ценность [1995: 60]. Возможно, причина этого заключается в том, что с самого начала иммиграции был взят высокий темп освоения огромных пространств. Переселенцы со всего света прибывали в Северную Америку и спешили застолбить свой участок, пока этого не сделали другие. Современные американцы продолжают поддерживать этот темп, заданный их предками. Частично, потому что это стало традицией, частично потому что это является необходимым условием достижения такой американской ценности, как успех [Кургузов 2003: 280]. Нельзя забывать, что в Соединенных Штатах присутствуют как минимум две культуры - индустриальный Север и аграрный Юг. Но поскольку Юг «погнался за легкими деньгами от торговли хлопком» «рабство лишало его духовной связи с землей», у Юга до 20 годов XX века не было своей литературы, а единственным искусством была архитектура — искусство пространственное. Кроме того, момент появления «своих» писателей (У. Стайрона, У. Фолкнера и др.) совпал с приходом промышленной революции [Кизима 1995: 276, 277], т.е. фактором чуждым Югу. Все это делает очень трудным определение культуры Юга в целом, и восприятие времени в частности, потому что временное искусство, как «временное самосознание американцев Юга» не получило своего выражения. По этой причине данное исследование ограничивается восприятием времени, характерным для индустриальной ее части, которая, в сущности, и является символом 50 Америки. Индустриализация Америки связана с промышленным переворотом XIX века. Еще в 1820 году США были аграрной страной, подавляющая часть населения которой (более 90%) проживала в сельской местности. Как в промышленности, так и в сельском хозяйстве почти полностью господствовал ручной труд, численность наемных рабочих оставалась незначительной [ИСША 1983: 54]. Движение прогресса дало о себе знать, и в 1790 году появилось первое производство при помощи машин, которые стали стремительно распространяться. Дешевизна и качество машинного производства, прекращение торговых связей с Великобританией и рост национального самосознания стали факторами, обусловившими поддержку развития индустрии на уровне государства [AN 1991: 233, 234]. С начала XIX в. происходил быстрый рост фабричной системы: в 1810 году на предприятиях было 70% механических веретен Р. Аркрайта. В 1830-х годах был завершен переход централизованной мануфактуры в фабрику. К началу 1860-х годов на северо-востоке США появилось крупное заводское машиностроение, что, наряду с прочими признаками, свидетельствует о вступлении промышленного переворота в завершающую фазу (производство машин машинами) [Ефимов 1961: 223-290]. К концу XIX в. США превратились в мощную индустриальную державу и вышли на 1-е место в мире по объёму промышленной продукции. В этот период около 70% всей промышленной продукции производилось корпорациями и крупными трестами [Hunter 1979: 234-236]. К этому периоду относится появление «великих изобретений, экономящих время» (the great time-saving inventions): электрического телеграфа, телефона, пишущей машинки, арифмометра, кассового аппарата, линотипа, ротационной и брошюровочной машины. Кроме того, значительное развитие получили транспортные средства, позволяющие сокращать растояния и экономить время, что в немалой степени способствовало становлению экономической инфраструктуры. Показательным для того времени можно считать открытие в Чикаго первого ресторана самообслуживания, который позволял экономить время на ожидании официанта и деньги на оплате его труда [Бурова, 51 Силинский 2002; Шпотов 1987; Lapham 2000]. Это, в свою очередь, оказало существенное влияние на систему оплаты труда: в начале века труд вольнонаемных рабочих на производстве оплачивался сдельно, а в рассматриваемый период большинство крупных промышленных предприятий перешло на почасовую систему оплаты труда, которая и стала основным орудием государственного регулирования трудовых отношений [Розенберг, Бирдцелл 1995; Moriguchi 2000]. Изменение доминантного типа производства не могло не сказаться на отношении к времени, ценность которого обусловливалась не только идеологически, на основе всеобщей парадигмы стремления к успеху, но и подчеркивалась денежным эквивалентом. Исследование американской литературы XIX века показало, что структура концепта “time” не только дополнилась метафорами «время – деньги» (“Time Is Money”) и «время ограниченный ресурс» (“Time Is A Limited Resource”), что расширило восприятие времени как ценной вещи, но и то, что эти метафоры стали доминирующими, определив новое содержание данного концепта. В целом возможности современного мира, выраженные в денежном эквиваленте, подчинили себе время. Подобное восприятие прекрасно передано словами одного из героев О. Генри из рассказа «Золото и любовь», который «купил» своему сыну полчаса разговора с возлюбленной. «… Ты говоришь, деньги не могут купить времени? Ну, разумеется, нельзя заказать, чтобы вечность завернули тебе в бумажку и доставили на дом за такуюто цену, но я сам видел, какие мозоли натер себе старик Хронос, гуляя по золотым приискам» (“You say money won't buy time? Well, of course, you can't order eternity wrapped up and delivered at your residence for a price, but I've seen Father Time get pretty bad stone bruises on his heels when he walked through the gold diggings”). Американцы бережно относятся к каждой минуте своего времени, причем для богатых американцев стоимость этих минут исчисляется тысячами долларов. У таких американцев «час не только полон, но минуты и секунды в нем держатся за ремни и висят на буферах и подножках» (“…hour is not only crowded, but minutes and seconds are hanging to all the straps and packing both front and rear platforms.” «Сердце и крест» О. Генри). 52 Актуальный слой концепта “time” Четыре компонента исторического слоя концепта "time", выделенные выше, стали теми ингредиентами, которые сформировали сущность данного концепта на современном этапе. Представляется, что указанные компоненты являются необходимыми и достаточными для формирования и характеристики отношения ко времени современных американцев. На современном этапе слово "time" обладает развитой семантической структурой, состоящей из следующих значений: 1. period during which sth exists or continues … 2. a point or period when something occurs : the moment of event, process or condition … 3. an appointed, fixed customary moment or hour for something to happen, begin or end... 4. a period associated with or characterized or dated by reference to a particular individual ... 5. a known, fixed or anticipated period of existence or duration ... 6. a point or portion of a day or year recurring periodically or established by routine ... 7. a unit of duration as a basis for poetic meter : rate of speed in dancing, marching ... 8. a definite moment, hour, day, or year as indicated or fixed by a clock or calendar 9. one of series of recurring instances or repeated acts or actions 10. finite duration : the duration of one's life or of material universe as contrasted with infinite duration … 11. (Platonism) a reality that is an absolute flowing apart from the events filling it, (Aristotle) the numerable aspects of action; c Kantianism the a priori form of inner sensible intuitions that have no existence independently of the mind an a subjective mode in which phenomena appear, 12. a person's experience during a specified period or on a particular occasion (time of one's life); 13. hours of day given to or due to be given to one's work 14 . a stutter setting on a camera for making time exposure; 15. official suspension of play during a game or contest (Webster 2002). Оставив в стороне философские определения, направленные на выражение бытийной сущности времени, можно сказать, что все значения выражают либо значение периода, внутри которого локализовано действие или событие, или либо во времени, являющейся ориентиром для действия или события. Специфика “time” заключается в том, что это слово объединяет такие значения как «протяженность» и «кратность действия» (11), которые разделены в немецком (Zeit/mal), французском (temps/fois) и русском 53 языках (время / раз). Также оно, как русское слово «время», объединяет в себе значения (1) и (4), которые четко разведены во французском и немецком (например, "what time is it?" – «сколько времени?» / «который час?», и французский heure, Ger и немецкий Uhr – час?). Лакофф и Джонсон выделяют следующие метафоры, структурирующие концепт “time”: 1) time is a valuable thing (время ценная вещь), 2) time is a limited resource (время - ограниченный ресурс), 3) time is money (время – деньги), 4) time is a substance (время – субстанция), и 5) time is a moving object (время – это движущийся объект). Метафора 1) «время — ценная вещь» характеризуется употреблением с такими словами, как: have (иметь, обладать), give (давать), lose (терять), thank you for (благодарить), waste (растрачивать), spare (тратить). Метафора 2) «время — ограниченный ресурс» реализуется со словами: use (использовать), use up (использовать до конца), have enough of (иметь достаточно), run out of (иметь недостаточно). Метафора 3) «время — деньги» характеризуется употреблением со словами: invest (вкладывать), budget (планировать в бюджет), cost (стоить), spend (тратить), profitably (выгодно). Метафора 4) «время – субстанция» предполагает точное измерение, приписывание значения к единице времени, наличие некой цели и успешное использование для ее реализации. Метафора 5) «время – движущийся объект» указывает на то, что время получает направление движения, оно может бежать (fly), приходить (come) и т.д. [Lakoff, Johnson 2003]. В ходе исследования дополнительно были выявлены такие метафоры, как 6) “time is a person” (время – личность) и 7) “time is a container” (время – вместилище / ограниченное пространство, локализующее действие/событие). Первое характеризуется представлением времени, как лица, имеющего некоторый характер, привычки (wait - ждать), и по отношению к которому можно выполнять действия как к лицу (kill – убивать, cheat - обмануть). Метафора «время – ограниченное пространство» предполагает использование таких слов, как “fill” (наполнять) и таких предлогов, как “in” (в, внутри), “within” (внутри). Кроме этого, были выделены вспомогательные метафоры, 54 являющиеся частью указанных выше основных метафор. Так, метафора «время – объект манипуляций» входит в сферу значений метафоры «время — ценная вещь», указывая на возможность манипуляций, производимых со временем: его можно давать (give), брать (take) и т.д.. Вспомогательная метафора «положение времени в пространстве» относится к употреблению слова “time” с пространственными предлогами. В качестве точки отсчета была выбрана метафора «время – движущийся объект». Причиной этому послужило предположение, что изменчивость является базовой характеристикой времени. Принято говорить не только о его движении (time flies – время бежит, досл. «время летит / быстро движется»), приходе (time to come – будущее) или приближении (time is drawing on – времени остается мало), но и его направлении (in course of time – с течением времени, досл. «с направлением времени»). Соотнося эту метафору с обобщенным значением концепта, можно заметить, что “time” воспринимается как движущийся период деятельности. Важно заметить, что “time” представляется не просто движущимся периодом, а множеством периодов, совместимых с какими-то моментами действия. Об указании на определенные или неопределенные периоды говорят такие выражения, как, например: at a time - сразу, зараз, every time - каждый раз, from time to time время от времени, time after time - время от времени и т.д. Времена, как множество периодов, связаны с какими-то действиями, и они могут группироваться так, что в длинной «череде времен» можно выделить - первый и последний раз - first and last time. Приведенные примеры свидетельствуют о том, что принято говорить о различных временах, как череде периодов, соответствующих разным видам деятельности. Это показано во фразеологизмах со словосочетанием “time of the day”: put sb up to the time of the day – ввести кого-нибудь в курс дела (досл. «поднять до времени дня»), know the time of the day – быть начеку (досл. «знать время дня»), give (pass) sb the time of the day – здороваться, обмениваться приветствиями (досл. «передать время дня») и that’s the time of the day – понятно! (досл. «вот это и есть то самое время дня»). О внимании, проявленном к «времени дня» как к чемуто особенному, можно судить по наличию не одного фразеологизма с этим словосочетанием и значениях, зафиксированных в языке, 55 указывающих на то, что «времени дня» придавалось большое значение. Е.Г. Брунова отмечает, что символика чисел первого десятка в древнеанглийском языке пронизывает всю систему локальнотемпоральных представлений. В пределах этой системы каждое число имеет свое магическое значение, как для пространства, так и для времени [2005: 66]. Создается впечатление о функциональности каждого времени дня, т.е. каждый период мог иметь собственную деятельностную характеристику. Это говорит о том, что времена как периоды, подходящие для определенной деятельности, строго следовали друг за другом. Непосредственно с движением «череды времен» связаны такие пространственные характеристики “time”, как удаленность (приближенность) определенного времени от субъекта действия. Некоторые из них указывают на «метафорическое» направление движения снизу вверх, причем это движение необратимо: время «уходит наверх и не возвращается». В этой связи самое благоприятное время действия – «высокое время» (high time - пора), тогда как об «ушедшем времени» говорят, что оно «наверху» (time is up – время истекло). Любопытным представляется рассмотрение фразеологизма time is growing short – времени остается мало. Очевидно, из всех значений “grow” в данном случае используется значение «делаться, становиться» (например, grow pale — бледнеть). Но почему во фразеологии английского языка со словом “time” употребляется только глагол “grow”, а не другой глагол, обладающий значением изменения (например, become, get)? Почему не было зафиксировано *“time is becoming short”? В качестве предположения можно указать на соответствие «ухода времени наверх» и того, что оно в дословном переводе * «растет коротким» (time is growing short), т.е. растет, поднимаясь, и становясь «коротким». Таким образом, время в англосаксонской культуре предстает как «череда движущихся объектов-периодов», соответствующих некоторой деятельности (реальной или гипотетической). Подобные объекты, которые постоянно двигаются друг за другом, тем самым напоминают поезд, состоящий из вагонов. Каждый из этих «вагонов» соответствует определенному образу действия, по отношению к которому можно «опережать ход времени» (ahead of 56 time – раньше времени) или «быть позади времени» (behind time – с опозданием, не вовремя). Наиболее «правильной» представляется модель, отражающая движение вместе со временем (go with the times - идти в ногу со временем; abreast of the times – вровень с веком, не отстающий от жизни, досл. «грудь в грудь»). Поэтому большое значение приобретает момент, когда время уже рядом (about my time - подходит время, досл. «около моего времени»). Отставание от времени можно осмыслить следующим образом. Человек является субъектом деятельности, а определенное время, одно из множества, - совокупностью условий, определяющих степень успеха данной деятельности. Быть позади времени значит упустить упомянутую совокупность условий, тогда как опередить значит начать деятельность раньше, чем необходимые условия сложатся. Успех можно определить как максимум результата при минимуме затрат. Выполнение деятельности при неоптимальных условиях означает повышение затрат, что и подтверждается пословицей “A stitch in time saves nine" (один стежок, сделанный во время, стоит девяти) и другими пословицами, упомянутыми выше. Это, в свою очередь, предполагает необходимость наблюдения за ходом времени (observe time – быть точным, пунктуальным; bide (watch) one’s time – ждать благоприятного момента), чтобы дождаться прихода своего времени (one’s time has come – его час пробил, досл. «его час пришел») и двигаться вместе с ним. Выше предложен новый вектор движения – вперед, что в общей сумме предполагает движение вверх и вперед. Это соответствует общей позитивной модели западных культур [Кургузов 2003], но противоречит мнению Дж. Лакоффа и М. Джонсона, которые считают, что время в американской культуре воспринимается как движущееся нам навстречу. Ученые приводят такие примеры, как I can’t face the future – я не могу взглянуть в лицо будущему, the face of things to come – то, как выглядят события, которые произойдут в будущем, что означает время «смотрит на нас» и движется в нашу сторону [2003: 46]. Приведенные примеры, напротив, предполагают, что движение времени однонаправленно с людьми. Это наводит на мысль, что «череда времен», как совокупность пространств для событий, движется параллельно с человеком, тогда как существительные со значением времени – “future” (будущее), “week” (неделя), «(arrival 57 of) a day» (наступление дня) представляют собой то, что люди, идущие со временем, встречают на пути, т.е. некие «станции». И даже выражение “time to come” (досл. «время, которое должно прийти»), являющееся синонимом будущего, можно истолковать и 1) как время, которое должно прийти к нам, и 2) как время, которое должно прийти в определенную точку, условно называемую будущим. Причем в контексте выдвигаемой здесь точки зрения вторая позиция является предпочтительной. Это значит, что “time to come” в данном случае понимается как время в становлении, потенциальное время. Подтверждением этой точки зрения могут быть также фразеологизмы born before one’s time - опередить свое время (досл. рожденный перед своим временем), ahead of one’s time опередивший свое время. Логика подсказывает, что нельзя опередить то, что движется навстречу, поскольку в данном случае человек и время всегда впереди по отношению друг к другу. Из этого можно сделать вывод, что адекватным метафорическим образом движения времени в исследуемой культуре является однонаправленное движение. Здесь нельзя не вспомнить образ времени, созданный Л. Кэрроллом, где время представлено как движущееся на большой скорости и нужно бежать, чтобы не отстать от него, а чтобы куданибудь попасть нужно бежать в два раза быстрее. Понимание времени как пространства и как одного периода из череды многих указывает на то, что ход времени можно образно изобразить как последовательное движение, смену пространств для событий. Каждое из этих пространств как совокупность определенных условий предполагает их наполнение определенной деятельностью. Строгая последовательность времен делает их похожими на вагоны поезда, каждый из которых имеет свою функциональную направленность. Другие пространственные характеристики связаны с пониманием периода времени как (6) закрытого пространства, резервуара, которое может характеризоваться каким-то объемом – have a whale of time – повеселиться (досл. «иметь кита времени»). Периоды времени можно как чем-либо заполнить (fill in the time – заполнить время), так и что-либо взять из них (to have much of a time – не очень хорошо провести время, досл. «иметь много из (некоего) времени»). 58 «Времена-вагоны» в зависимости от соответствия тем или иным событиям или видам деятельности могут быть «хорошими» (in good time – со временем, с течением времени, досл. «в хорошее время»), соответствующими (in due time / at the proper time – своевременно, досл. «в соответствующее время») или «плохими» (in bad time – поздно, с опозданием, досл. «в плохое время»). Соответствие срокам подразумевает то, что нужно «находиться в соответствующем вагоне» (in time / on time – во время, досл. «во времени»), чтобы все соответствовало порядку вещей (all in good time – все в свое время, досл. «все в хорошее время»). Можно также находиться вне времени (out of time – несвоевременно), или шагать на месте (mark time – бездействовать, воен. отрабатывать шаг, шагать на месте). Кроме этого, говорят о движении «несоразмерном движению времени» (be out of step with times - идти не в ногу со временем, отстать от жизни). Немаловажная характеристика английского времени – присутствие в семантической структуре слова “time” значения «ритм, такт». Это является причиной своеобразного сравнения времени с музыкальным ритмом, т.е. повторяющимся набором долей. Эта корреляция видна в омонимичных значениях фразеологизмов “in time” (своевременный – ритмичный) и “out of time” (не своевременный, опоздавший - не ритмичный). Поэтому выражения “beat time” (отбивать ритм) и “keep time” (выдерживать такт) могут быть с успехом применены в отношении времени, что подтверждается таким выражением, как “knock sb out of time” (вывести из строя / из ритма). Соотношение двух сфер – повседневной деятельности и музыки – говорит об ощущении времени в английском языке как ритма, который характеризуется четкостью, последовательностью и некоторым количеством тактов, каждый из которых имеет свое собственное место в контексте музыкального произведения. Это подтверждает предположение, высказанное ранее, что времена как пространства для событий следуют «плотно» друг за другом. Иными словами, прохождение одних условий, подходящих для одного вида деятельности, означает наступление других, являющихся пространством для другого вида деятельности. Восприятие времени как закрытого пространства предполагает, что оно обладает характеристиками, которые можно измерить. 59 Пространственное измерение времени допускает такие градации, как моментально (in no time, досл. «в никакое время», т.е. за такой период, который и временем назвать трудно), в скором времени (in a short time, досл. «в коротком времени»). Различные размеры соотносятся с такими характеристиками, как распределение времени (apportion one’s time), выделение критического момента (at nick of time), обозначение границ (within time of mind – на памяти живущих) и обозначение собственно количества времени (much time –много времени). К числу метафор, структурирующих концепт “time”, относится «время – субстанция». Возможно, что причиной такого восприятия времени стал метонимический перенос физического ощущения событий на время. Можно выделить следующие субстанциональные характеристики времени: грубое (have a rough time - терпеть лишения, досл. «иметь грубое время»), жесткое (hard times – трудные времена, досл. «жесткие времена»). Кроме этого, время обладает весом (time hangs heavy on one’s hands – время медленно тянется, досл. «тяжело лежит на руках») и вообще его можно потрогать и подержать (have time on one’s hands – иметь много свободного времени, досл. «иметь много времени на руках»). Зависимость от временных циклов, вероятно, стала причиной антропоморфизации времени, что дало рождение метафоре «время – личность». Время может проверять (bear the test of time выдержать испытание временем, досл. «вынести проверку времени»), исцелять (time cures all things - время лечит все раны), производить изменения (time works great changes – время производит большие изменения) и творить чудеса (time works wonders – время творит чудеса). У времени есть имя, по-видимому, имеющее мифологические корни “Father time”(отец Время), и у него есть свой характер / особенности – оно не ждет (time and tide wait for no man – время и срок не ждут), имеет решающее слово (time will show – время покажет) и «оставляет зарубки» относительно сроков (at nick of time – своевременно, досл. «на зарубке времени»). Время можно обмануть (beguile (cheat) the time) и убить (kill time). С ним также можно соперничать (run against time – стараться побить чейнибудь рекорд, досл. «бежать против времени») или ему можно служить (serve the time – приспосабливаться). 60 Приведенные выше фразеологизмы говорят о неоднозначном отношении к времени. С одной стороны, время - это соперник, который диктует свои условия, и поэтому с ним приходится сражаться. С другой - это некое существо, чьи свойства полезны, а значит необходимы. Поэтому время высматривают, ждут, чтобы поймать и использовать его свойства (to take time/occasion by the forelock — воспользоваться случаем; использовать благоприятный момент, досл. «схватить время / случай за прядь волос»). Другая характеристика, получившая свое развитие в американской культуре, - это ценность времени. Эта черта способствовала рождению метафоры «время - ценная вещь». Причины такого восприятия времени можно увидеть в его необратимости (lost time is never found – потерянного не вернуть, досл. «потерянное время никогда не найти»). Его можно продать (sell time – продавать эфирное время) или купить (hire one’s time – платить нанимателю за разрешение использовать свое время), уделить (spare time – свободное время) или потерять (lose time), хотя потерянное можно попытаться возместить (make up for lost time). Ценность времени подчеркивается негативным отношением к его растрате (waste – терять даром, тратить впустую и другие слова этого синонимического ряда, употребляющиеся с «time»: loiter away, squander, trifle away, idle away time). Это также подчеркивается во фразеологизмах, говорящих о часах: часы не просто идут, а «хранят» время (keep time – идти (о часах)). Причем если идут плохо, то, значит, плохо хранят (keep bad time - плохо идти (о часах)) или даже теряют его (lose time – плохо идти (о часах)). Вследствие своей ценности время является предметом спора (spar for time – спорить, чтобы выиграть время) или игры (play for time – стараться выиграть время). Другая причина ценности времени заключается, по-видимому, в его ограниченности («время - ограниченный ресурс»). Об этом говорит наличие устойчивых выражений, говорящих о достаточности или недостаточности количества времени: no time to swap the knives – нет времени (досл. «нет времени менять ножи»), enough time – достаточно времени. В целом, “time” предстает как одно звено цепи или как «вагон в составе поезда», каждый из которых соотносим с определенным видом деятельности. Можно находиться в его пределах или вне их. 61 Периоды времени как определенные оптимальные условия предстают в виде ресурсов, необходимых для деятельности. Это, равно как и безостановочность движения, и ограниченность периода, определяют ценность времени. Следование времени, его соблюдение исходят не только из прагматической установки использования ресурсов, но и из понятия миропорядка, характерных для американской культуры, в частности, и англосаксонской – в целом. По этому поводу уместно привести отрывок из рассказа О. Генри «Сердце и крест», в котором автор подчеркивает упорядоченность восприятия времени. «Дни с воскресеньями во главе строились в недельные эскадроны, и недели под командой полнолуний вступали в месячные полки, несущие на своих знаменах «Время бежит», и месяцы маршировали в необъятный лагерь годов» (And the days, with Sundays at their head, formed into hebdomadal squads; and the weeks, captained by the full moon, closed ranks into menstrual companies crying "Tempus fugit" on their banners; and the months marched on toward the vast camp-ground of the years). Глава 4 Сопоставление концептов «время» и “time” Сопоставление периферийных элементов концепта Исследуемые концепты обладают не только специфическими особенностями их содержания и способов их лексического представления, но и типологическими чертами, которые свидетельствуют о принадлежности к некому общему культурному суперпространству, под которым можно воспринимать либо индоевропейскую культуру, либо человеческую культуру вообще. К типологическим чертам данных концептов можно отнести как общее значение «длительности существования или деятельности», так и общность некоторых метафор. Сравнение внутренней формы слов данных концептов показывает, что в основу представления легли совершенно разные признаки. «Время» репрезентирует циклическое представление о времени и ассоциируется с такими словами современного языка, как «вращение», «возвращение», «повернуть» и т.д., которые все восходят к индоевропейскому корню «*uer-t» со значением 62 «вращать, вращаться». Тогда как “time”, восходящее к общегерманскому “*timon”, от индоевропейского *di-mon-, с основой *da- "разрезать, разделять", судя по всему, не ассоциируется с какими-либо словами в английском языке. Причину этого можно увидеть в том, что в общегерманском языке, возможно, было только одно слово от индоевропейской основы *da - “*timon”, а другие слова от этой основы, если и были заимствованы, то позже перехода согласных по закону Гримма. Трудно найти также ассоциации со словом “time” в других германских языках, потому что слова со значением «время» образовывались от синонимичного общегерманского слова *tidiz (нем. Zeit, швед. tid – en), и соотносятся с англ. “tide” («прилив», устар. «время»). Отличие двух способов восприятия времени можно наблюдать в разных концепциях мира, существовавших у германцев и славян. Для германцев “*midja gardaz” (досл. «среднеземье») – это промежуточный мир между Уттгардой (нижним миром) и Асгардом (верхним миром). В центре мира находится Мировое Древо, которое соединяет эти миры и держит их. Понятие германцев о времени формировалось как и в античных культурах: как некое сакральное расстояние, имевшее смысл в древних ритуалах, связанных с двумя другими мирами и Деревом, которое их соединяло. Причем в качестве точки отсчета рассматривалось дерево, представлявшее мифическое Древо. «Мир» древнерусской культуры представлял собой, как уже приводилось выше, сравнительно небольшое, отграниченное от остального пространство, где живут «свои», «мы», «наше племя», «наш род», где все люди милы друг другу, где господствуют хорошие договорные отношения, лад, «мир», покой; это место, где процветает жизнь, а, может быть, где она была «зарождена». Соответственно древнерусское время воспринималось как период возвращения доброго Даждь-бога, Солнца в ограниченное пространство «мира», где живут люди своего языка. Как результат сравнения внутренних форм этих двух концептов можно составить следующую таблицу. 63 Таблица 2 Сравнение внутренней формы концептов «время» и “time” Параметры сравнения древняя концепция мира значение смены событий Факторы, влияющие на становление внутренней формы концепта «время» отгороженное пространство мира, где живут свои возвращение солнца Факторы, влияющие на становление внутренней формы концепта “time” среднеземье, отделенное от верхнего и нижнего миров сакральная длительность действий Концепты «время» и “time” также обладают разными историческими слоями, которые обусловлены разностью истории двух культур. При выделении исторических признаков концепта “time” не ставилась цель найти одинаковое количество признаков, но их совпадение безусловно упрощает сопоставление. Эти признаки можно соотнести в следующей таблице. Таблица 3 Сопоставление элементов исторического слоя «время» и “time” «время»: видение времени в русской культуре Отношение к времени в русском фольклоре понимание времени в православии панибратское отношение ко времени в советский период официальное философское и естественнонаучное понимание времени “time”: видение времени в американской культуре отношение к времени в американском фольклоре понимание времени в протестантизме восприятие времени как денег, обусловленное развитием буржуазной культуры деятельностное настоящее, необходимое для достижения своей американской мечты Такое противопоставление дополнительных признаков имеет 64 разный характер. Если понимание времени, отраженного в фольклоре и религии, противопоставлены по признаку разных условий, в которых они формировались, то вторые две пары противопоставлены не только по разности культурно-исторических условий, но и по способу возникновения и распространения. Восприятие времени, рожденное советской эпохой, возникло как идеология, противопоставленная вековому опыту подчиненности природному ритму. Оно насаждалось авторитарно, и потому носит дедуктивный характер. Тогда как возникновение ощущения времени как денег можно использовать как пример онтологии культурных феноменов: его никто не планировал, оно возникло как результат условий жизни американского народа, впоследствии оно было зафиксировано в литературе и потому носит индуктивный характер. То же самое можно сказать и о противопоставлении идеологически выбранной парадигмы советского научнофилософского понимания времени и понимания времени, рожденное идеалом, с которым приезжали иммигранты в Новый Свет. Представляется, что именно деятельностное солипсистское настоящее является философией, характеризующей США. Кроме того, как отмечает М.С. Каган, в ситуации хаоса концепций, подходов и типов рефлексии современной Америки невозможно выбрать какое-то одно из современных философских течений Америки, которое бы отражало американскую культуру [2001б:278]. Отношение ко времени в русском и американском фольклоре столь же разное, в какой степени и отличалась их история. С одной стороны, языческие корни, православие, патриархальность и крестьянство, как основной тип хозяйства, с другой - иммиграция людей, стремившихся построить счастье своими руками, начать все с начала. Американские иммигранты не знали суровых русских зим и противостояния со степью, с одной стороны, и католической Европой – с другой. Америка не жила большую часть своей истории в осаде, как Россия. Военные конфликты на территории страны были по большей частью с индейцами, материально-техническая культура которых была гораздо ниже, и поэтому они были обречены на поражение. Если в России крестьяне ждали наступления нужного сезона, чтобы в его краткие сроки успеть заготовить продуктов впрок, то американские иммигранты мало зависели от погоды, поскольку 65 первые поселения были неподалеку от побережья с умеренным климатом. Русские крестьяне были связаны крепостным правом, оглядкой на высшие сословия и смирением, которое воспитывалось в церквях. Православие, в отличие от протестантизма, воспитывало не инициативу, а послушание, не предпринимательство, а смирение. Тогда как для американских поселений характерны самоуправление и демократия, составившее основу демократического устройства государства [AN 1991:18-22]. Все это обусловило разное восприятие времени. Концепт «время» исторически связан с периодами, подходящими для какойлибо деятельности, что, вероятно, и стало причиной его положительной коннотации. В русском фольклоре «время» – это хороший период, который противопоставлен «безвременью», периоду, который если и наступил, то его нужно скорее пережить. В английском языке “time” не противопоставляется другим лексическим единицам и понятиям. Здесь возможно увидеть две причины. Первая – в этимологии слова, о чем сказано выше. А вторая, возможно, - в том, что климат и Старой и Новой Англии предполагал труд в любое время года. Из этого следует, что как для англичан, так и для жителей Нового Света, время деятельности наличествовало всегда, независимо от времени года. Исходя из адаптивной-негоэнтропийной функции культуры, можно предположить, что аттрактором восприятия времени в обоих случаях служили эквивалентные понятия «успех» и “success”, которые отразили особенности истории исследуемых культур. Так, для русских крестьян важно было «успеть» сделать сезонную работу вовремя, что могло стать причиной внимательного отношения к природным циклам, обусловившее появление множества народных примет. Тогда как “success” происходит от латинского «последовательность, счастливый исход» [OED], что соотносится с основным смыслом “time” «длительность» и «мечтой о Новом Свете» английских иммигрантов. Полагаем, что именно смысл «счастливый исход» стал основой практичного отношения к времени. Анализ английских фразеологизмов и пословиц показывает, что вся длительность существования состоит из различных времен, каждое из которых подходит к определенному виду деятельности. Поэтому в качестве ключевого смысла англосаксонского восприятия 66 времени, сформировавшегося на протяжении веков, можно указать, на наш взгляд, такое понятие, как “timeliness” (своевременность). Восприятие времени в русском и американском фольклоре можно представить в виде следующей таблицы. Таблица 4 Сопоставление отношения к времени, отраженного в фольклоре Параметры сравнения «время»: видение времени в русской культуре основной императив ждать, знать по отношению к времени отношение к ожидающее, времени внимательное, «ласковое» суровые природные факторы, обусловившие условия, крепостное отношение к право, православие, языческие корни времени национальные черты внимательность, характеры, терпение, задор, энергичность соответствующие такому восприятию (аврального типа) времени “time”: видение времени в американской культуре использовать бережливое, практичное, утилитарное прагматизм, протестантство, относительно мягкие природные условия трудолюбие, практицизм, аккуратность, рациональность, добросовестность, энергичность (постоянная), Сравнение концептов «время» и “time” основывается также на понимании времени в православии и протестантизме. Для православия характерно отношение к времени как к объективному свойству физического мира, с которым нужно считаться. Тот факт, что физический мир подлежит разрушению, обусловливает стремление верующих к вечности. Возможно, с этим связано то обстоятельство, что для православной культуры несвойственно ощущение давления времени. Тогда как протестантская догматика 67 подчеркивает важность сегодняшнего существования. Согласно протестантской традиции, жизнь – это единственная возможность покаяться, приобщиться к Церкви и прожить жизнь в трудах праведных, что, в свою очередь, обусловливает ценность жизни. Протестантизм основан на идее неизменности: М. Лютер, сформулировав свои тезисы, попытался создать своего рода конституцию, основанную на гарантиях Слова Божьего. И даже Бог, как предполагается, не должен нарушать собственные установления. Тогда как православие больше ориентировано на чудесное, на то, что противоречит закону. Что такое ход времени, если с позиций вечности можно увидеть все события истории! В протестантских церквях подчеркивается необходимость каждодневного христианского труда – духовного, душевного и физического, который является показателем спасения. Может быть поэтому служители западной церкви, если и бывают виновны, то в лицемерии и ханжестве. Именно против этих недостатков направлен пафос некоторых произведений О. Уальда. Тогда как грехом православных служителей может стать какой-нибудь «открытый грех», например, чрезмерное винопитие. Рассмотрение религии как культурного института, направленного на адаптацию к миру духовному, позволяет утверждать, что восприятие времени, характерное для исследуемых конфессий, было обусловлено догматикой. В качестве аттракторов для первой концепции можно предложить «тварный мир противопоставленный божественной вечности». Так, опора на предание и духовное наследие, особое почитание удалявшихся от мира, возможно, стало причиной того, что времени уделялось внимание только в рамках учения о творении Вселенной – как объективному свойству тварного мира. Тогда как аттрактором восприятия времени в протестантизме можно предложить «мир как арена человеческой деятельности». Подтверждением тому может быть пример апостола Павла, который оставил немало изречений о трудолюбии и ценности времени. Например, «доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере» [Гал 6:10]. Как видно из примера, одной из ключевых идей как ранней Церкви, так и протестантской догматики является то, что осталось мало времени до Второго Пришествия, что, в свою очередь, обуславливает его рациональное 68 использование. В приведенной ниже таблице отражены основные особенности этих конфессий, определяющие своеобразие культур. Таблица 5 Сопоставление отношения к времени, отраженного в религии “time”: видение времени в американской культуре понимание времени как объективного как ограниченного свойства тварного периода, в который мира нужно успеть приобщиться к спасению направленность к вневременному, к повседневному вечному отношение к ходу вера в невозможное, необратимость времени в благодать случившегося Параметры сравнения «время»: видение времени в русской культуре Панибратское отношение ко времени в советский период и восприятие времени как денег, обусловленное развитием буржуазной культуры, как указывалось выше, противопоставлены не только по разности культурно-исторических условий, но и по способу возникновения и распространения. Они как нельзя лучше соответствуют предшествующим концептам. Так, вера в ускорение времени, его подчинение прогрессу никоим образом не противоречила вере в чудесное, невозможное, которая была свойственна как сознанию православного верующего, так и сознанию человека, воспитанного на сказках про чудесную щуку и старичка-боровичка. Точно таким же образом, отношение к времени как к ценному ресурсу, как к денежному эквиваленту, за который нужно платить, не могло вызвать конфликта в сознании протестантов. Напротив, утилитарное отношение к земной жизни, к возможностям, данным Богом, только приветствовало такое изменение системы ценностей. Практицизм и рациональность, трудолюбие и бережливость, существовавшие в англосаксонской культуре, лишь закрепились 69 товарно-денежными отношениями, и это, можно сказать, было логичным развитием этой культуры. В качестве аттрактора отношения к времени в Советской идеологии можно предложить идею наступления «светлого будущего» уже при жизни второго поколения, ради которого не жалко отдать свою жизнь. Тогда как аттрактором восприятия времени как денег, возможно, стало понятие “success” (успех), эквивалентом которого в американской культуре является душевное удовлетворение, материальный достаток и общественное признание. Следовательно, монетарная оценка каждой единицы своей жизни является результатом адаптации к культуре с капиталистическим строем. Эти особенности возникновения и распространения разного отношения к времени можно отобразить в следующей таблице. Таблица 6 Сопоставление отношения к времени, отраженного в повседневной жизни “time”: видение времени в американской культуре отношение к как вьючному как денежному времени животному, которое эквиваленту можно погонять источник отношения советская идеология капиталистические отношения, почасовая оплата труда время начало XX века середина XIX века возникновения способ дедуктивный Индуктивный распространения Параметры сравнения «время»: видение времени в русской культуре Следующей рассматриваемой оппозицией является противопоставление официального философского и естественнонаучного понимания времени, характерного для советской эпохи, и деятельностного солипсисткого настоящего, 70 характерного для культуры США. Противопоставление этих двух компонентов имеет смысл, потому что они являются собственно философским пониманием времени в этих культурах. Первое распространялось «идеологической машиной» государства, начиная с обязательного образования, в программе которого была только эта парадигма, и кончая остракизмом инакомыслящих. Тогда как прагматическое отношение к времени в США «диктовалось самой жизнью»: инкультурация такого отношения была условием успеха. Первый компонент характеризуется тем, что основной парадигмой научного мышления был диалектический материализм. Время как неотъемлемый атрибут материи обладает постоянством и стабильностью в земных условиях (при неизменных скорости и массе). Но время как характеристика эволюции (которое можно назвать одним из ключевых понятий данной научной парадигмы) различается не только количественно, но и качественно. Так, время революционных изменений можно сказать значительно ускорено по сравнению с эволюционным течением времени. Официальная идеология стала основой научного понимания времени. Деятельностное настоящее, необходимое для достижения американской мечты как характеристика современного восприятия времени американцами, напротив, стало неким навершием, логическим продолжением и воплощением всех смыслов этой культуры. Деятельностное настоящее продолжает традиции отношения к времени, отраженные в фольклоре и религии, в социокультурном прошлом и настоящем. Трудолюбие, практицизм и рационализм, свойственные для последних, являются неотъемлемыми характеристиками американской мечты. Кроме этого, необходимо заметить, что каждая американская мечта имеет своего обладателя, что отвечает такой характеристике культуры, как индивидуализм. Дух индивидуализма пронизывает практически все аспекты американской жизни, где каждый рабочий мечтает открыть свое дело, а треть семей состоит из одного человека [Кургузов 2003:282]. Можно предположить, что философским обоснованием восприятия времени американцами являются прагматизм, рационализм и позитивизм. По мнению А. де Токвиля, Америка – это страна, где меньше всего изучают предписания Декарта, но лучше всего им следуют. Основной чертой духовного мира 71 американца является то, что его умственная деятельность большей частью определяется индивидуальными усилиями его разума [Каган 2001б:50]. В качестве аттрактора научного понимания времени можно предложить идею всесильности человеческого разума, что и стало причиной использования в определении понятия «времени» фактов, подлежащих эмпирическому наблюдению. Аттрактором деятельностного солипсистского восприятия времени можно считать индивидуализм. Стремление к самости, обусловленное особенностями процедурного мышления, возможно, и повлекло за собой гипертрофированное внимание к настоящему. Эти два компонента противопоставлены также по признаку доминанты временной матрицы. Так, американское восприятие времени ориентировано на настоящее, тогда как приоритетом временного восприятия советской науки можно назвать будущее: нацеленность на открытия, изменение этого мира и подчинение его человеческому разуму. Данные особенности отмечены в следующей таблице. Таблица 7 Сопоставление отношения к времени, отраженного в философской картине мира Параметры сравнения философское обоснование восприятия времени источник возникновения характеристики времени телеология восприятия времени “time”: видение времени в американской культуре диалектический прагматизм, материализм рационализм и позитивизм советская идеология американский прогресса фольклор, протестантская этика и история США качественные и утилитарная количественные ценность достижение, преобразования (революционные и поступательное эволюционные) движение вперед, «время»: видение времени в русской культуре 72 воплощение плана Сопоставление базовых признаков концептов «время» и “time” Перечисленные и противопоставленные параметры четырех элементов исторического слоя концептов «время» и “time”, несомненно, определили структуру их значений и обусловили образы, которые воплотились во фразеологии данных языков. Метафоры, определенные на основе фразеологии, воплощают данные образы, которые можно противопоставить в следующей таблице. Таблица 8 Сопоставление метафор, структурирующих концепты «время» и “time” «время»: видение времени в русской культуре времена объекты в пространстве время – вода время – вместилище время – живое существо - “time”: видение времени в англосаксонской культуре time is a moving object (время это движущийся объект) time is a container (время – вместилище) time is a person (время – личность) time is a valuable thing (время - ценная вещь) time is a limited resource (время – ограниченный ресурс) time is money (время – деньги) time is a substance (время – субстанция) Данные приведенной таблицы позволяют признать, что концепт “time” обладает более развитой структурой и большим количеством метафорических образов. Для русской традиционной культуры, отраженной во фразеологии, не свойственно ценностное и субстанциональное восприятие времени. Отсутствие ценностной 73 характеристики концепта «время» говорит о том, что для русской культуры время не является ценностью. Причину можно увидеть в истории двух культур, о чем было сказано выше. Время в русской культуре, судя по всему, воспринимается как некая казенная вещь, которая выдается Богом, природой, государством каждому, а в случае утери может быть восстановлена. Авторитарная форма правления, свойственная для всех периодов отечественной истории, вероятно, стала одной из причин того, что человек не хотел зависеть от времени, потому что это давало некоторое ощущение свободы. Независимость человека от времени, закрепленная советским периодом, когда акцент делался на перевыполнение, т.е. на количество, по нашему мнению, стала причиной отсутствия субстанциональных характеристик времени. Для более полной характеристики необходим детальный анализ с выделением и сопоставлением всех параметров и лексических составляющих, характерных для каждого концепта. Структура “time” позволяет выделить следующие параметры: 1) движение времени, 2) действия времени, 3) действия по отношению ко времени, 4) положение периодов времени относительно друг друга и момента речи, 5) положение события / действия относительно времени, 6) качественная и количественная характеристика времени и 7) манипуляции со временем. Эти данные можно представить в виде следующей таблицы. Таблица 9 Лексическая валентность слова “time” слова, описыва ющие время как существо движение времени действия времени действия по отношен ию ко времени приближается (draw on), приходит (come), летит / быстро двигается (fly) испытывает (test of time), исцеляет (cures), производит изменения (works changes), творит чудеса (works wonders) ждать (wait), высматривать (watch), обманывать (beguile, cheat), убивать (kill), соревноваться (run against), служить (serve) 74 положен ие периодов времени относите льно друг друга и момента речи положен ие события / действия относите льно времени характер истика времени: каждый (every) последний в этот (last) период (this time) предыдущий (previous), тот период (that time) первый (first) от одного периода к другому (from time to time) behind (позади) in (внутри), on (на), at (у, около), by (около) впереди (ahead of, abreast of) out (вне) качественная количественная слова, описыва ющие время, как веществ о: манипуля ции со временем следующий (next) говорящего со временем перемещение к говорящему перемещение от говорящего хорошее (good), подходящее (proper, due), плохое неподходящее (bad) много (much), мало (little), short (короткое) have (обладать), keep (хранить), save (экономить) fill (наполнить) брать (take), make up for (восполнять), gain (выиграть), hire (брать в наем), play for (играть на время), spar for time (спорить чтобы выиграть время давать (give), терять (lose), sell (продавать), растрачивать - (idle away, loiter away, squander, trifle away, waste) Материалы таблицы подтверждают характеристику, данную на основе анализа фразеологизмов со словом “time”: множество 75 категорий, в рамках которых рассматривается концепт ‘time”, говорят об упорядоченности и разноуровневой структурированности его образа. Это дает основание говорить о существенной роли данного концепта в рассматриваемой культуре. В сравнении с концептом „time“ концепт «время» обладает не такой развитой структурой – последний структурируется лишь тремя метафорами: 1) Время – движущийся объект, 2) Время – вместилище и 3) Время – живое существо. Эти метафоры представляют такие параметры рассмотрения «времени», как 1) движение времени, 2) действия времени, 3) действия по отношению к времени, 4) положение события / действия относительно времени и 5) положение периодов времени относительно друг друга и момента речи. Эти данные можно представить в виде следующей таблицы. Таблица 10 Лексическая валентность слова «время» движение времени описание времени, как существа действия времени действия по отношению к времени: положение события / действия относительно времени положение периодов времени относительно друг друга и момента речи прийти, уйти, лететь, течь ждать, терпеть, не терпеть тянуть, убить позади, впереди, в (внутри), на первое, последнее, это, то Для сравнения параметров времени в английской и русской культурах была составлена следующая таблица. Таблица 11 Сопоставительная таблица параметров концептов «время» и “time” категории, в которых осмысливается концепт слова, движение времени концепт “time” 3 концепт «время 4 76 описывающие действия времени время как действия по отношению существо ко времени положение периодов времени относительно друг друга и момента речи положение события / действия относительно времени характеристика Качественная времени: количественная говорящего со временем слова, описывающие перемещение к время, как говорящему вещество перемещение от говорящего Общее кол-во л.ед. 3 6 3 2 8 4 8 4 4 3 4 6 - 8 - 53 17 - Данная таблица позволяет увидеть, что в концептосфере «время» присутствуют те же параметры, что и в концептосфере “time”, за исключением тех, которые предполагают восприятие времени как ценности и как объекта, которым можно манипулировать. Дополнительный признак концепта «время» - панибратское отношение ко времени, характерное для советской идеологии, подразумевало манипулирование временем. Но тот факт, что этот смысл не вошел во фразеологию языка, говорит о том, что он не вошел традиционную культуре, оставшись лишь частью истории, пассивным признаком концепта. Возможно, по этой причине опыт действий относительно времени в русской лингвокультуре ограничивается единицами «тянуть», «убить». Что еще можно делать с вещью, которая не принадлежит и которая вам выдается сверху? Тем более, что власть в Советский период отличалась от дореволюционного периода: за невыполнение оброка могли выпороть, за грех – лишить причастия и назначить покаяние, но за опоздание на работу никто на каторгу не ссылал. Следует заметить, что в современных фразеологических 77 словарях зафиксировано меньшее количество фразеологизмов со словом «время», как в сравнении со словарем Даля, так и в сравнении с английскими фразеологическими словарями. Это говорит о значительном обеднении данной языковой сферы. Причину этого можно увидеть в том, что в Советский период крестьянская и православная культуры, в целом, и восприятие времени, в частности, начали разрушаться, а новые культурные реалии, очевидно, не прижились. Тогда как история США показывает, что наследие отношения к времени продолжало развиваться как в сфере материального производства, так и в сфере духовной культуры и личных отношений. Так, современное «деятельностное настоящее» можно рассматривать как логичное развитие тех смыслов и ценностей, которые последовательно возникали в истории Соединенных Штатов и в настоящий момент являются элементами исторического слоя. Таким образом, последовательное сравнение всех элементов концептов «время» и “time” и интерпретация их различий как с позиций истории этих культур, так и при помощи понятий синергетики, свидетельствуют о том, что данные концепты, несмотря на выделенные типологические черты, различаются по многим параметрам. Это значит, что американская и русская культуры характеризуются различной традицией восприятия времени. Особо необходимо подчеркнуть, что категория времени в русской культуре имеет меньшую параметрическую разработанность как в сравнении с категорией времени, представленной в концепте “time”, так и в сравнении с количеством фразеологизмов из словаря В. Даля. 78 Заключение В настоящее время, когда Россия еще переживает постсоветский кризис, остро встает вопрос о судьбах страны и ее культуре. Ситуация усугубляется растущей глобализацией, которая характеризуется экспансией массовой культуры и, как следствие этого, забвением собственных культур. Одним из ответов на эти вызовы стало развитие теоретического и практического аспектов межкультурной коммуникации. Становление традиций межкультурного общения, предоставление адекватного перевода реальностей других культур может уберечь от ошибок в поиске дальнейшего пути страны. Одним из проблемных вопросов является вопрос о времени: нужно ли перенять ощущение времени, характерное для американской культуры5. За рубежом существует мнение, что Россия – это дремучий лес, обитатели которого по причине вечного холода или лени не выходят из спячки. Иначе как можно объяснить то, что страна с богатейшими ресурсами по уровню жизни обгоняет только страны Африки и бывшего СССР, да и то не все? Следовательно, считают иностранцы, россияне не умеют расходовать свое время правильно. Возможно, современный период нашей истории можно назвать безвременьем, поскольку культура времени обеднела в России и должно пройти еще некоторое время, прежде чем она будет восстановлена. Без сомнения, возращение к старым ценностям невозможно, потому что современный мир предлагает новые требования, которые отличаются от тех, что были раньше. По мнению М.С. Кагана, культура России как сложная самоорганизующаяся система, ориентируясь на аттрактор «красивой жизни», непременно трансформируется в персоналистскую культуру. Причин для этого, считает ученый, как минимум, две: 5 К моменту издания монографии под моим руководством была выполнена дипломная работа Памаевой А., в которой осуществлено пилотное исследование относительно проникновения метафор, специфических для концепта “time”, в русскую концептосферу (работа защищена на ФИЯ Бурятского госуниверситета в 2010 г.). Анализ метафор, структурирующих этот концепт, позволяет указать период, в котором обнаруживается новое для русской культуры понимание времени. Тот факт, что новые концептуальные метафоры были найдены в произведениях разных писателей, начиная с третьей четверти XX века, позволяет предположить, что именно в этом периоде нужно искать причины нового осмысления времени. 79 мотивация населения, уставшего жить за чертой бедности, и достаточное развитие цивилизации, позволяющее не зависеть от природы. В соответствии с данным положением важно ответить на следующие вопросы: • заимствовать уже существующую культуру времени? • Если да, то какую? • Если нет, то как найти модель времени, нужную для России? Одной из наиболее популярных парадигм отношения к времени является американская, которая, без сомнения, стала причиной экономического развития США. Однако и у нее есть свои недостатки: недаром американцев сравнивают с часовыми механизмами, которые завели, и они никак не могут остановиться. В итоге вся жизнь среднего американца – это работа и расплата с кредитами. Кроме того, результатами такого отношения ко времени стало гипертрофированное внимание к процедуре его использования и вытеснение его духовной составляющей. Это дает возможность заключить, что бездумное калькирование американских ценностей нежелательно, как по причине того, что они выросли на другой почве, так и потому, что они привели к целому ряду проблем, о которых говорят американские мыслители. Актуальность поднятой темы не вызывает и тени сомнения: формирование и популяризация новой культурной модели восприятия времени может оказаться одной из основных задач по выводу страны из «затяжного пике», начавшегося в 90-х. Как научиться ценить отпущенное нам время и начать работать? Как не превратиться в трудоголиков и уметь расходовать время не только для реализации материальных устремлений? В условиях России, очевидно, необходимо взращивание собственной культуры отношения к времени, которая совмещала бы в себе базовые ценности российской мультиэтнической культуры и христианский гуманизм, а также отвечала бы требованиям существования в сегодняшнем мире. Ключевой идеей такого процесса возрождения русской культуры можно назвать идею, предложенную И. Шуваловым и возрожденную А. Солженицыным: «сбережение народа российского», к которому относится не только великоросский этнос, но и другие народы России. Именно сбережение друг друга позволит сформировать отношение к времени, которое строилось бы на уважении, внимании и 80 стремлении к благу народа. Следующими шагами нужно назвать аккумуляцию культурных образов, при помощи которых можно инкультурировать новые ценности, разработку стратегии их популяризации и, собственно, практические шаги по ее применению. Модификация способа деятельности российской культуры, возможно, является вопросом жизни и смерти и в ее основе лежит представление о категории времени. 81 Литература Авакова Р.А. Проблемы национально-культурной специфики фразеологизмов / Р.А.Авакова // Бодуэновские чтения: Бодуэн де Куртенэ и современная лингвистика: Междунар. науч. конф. (Казань, 11-13 дек. 2001 г.): Труды и материалы: В 2 т. / Под общ. ред. К.Р.Галиуллина, Г.А.Николаева.- Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2001.– Т. 2.– C.46-49.// 1. http://www.ksu.ru/f10/publications/kls/boduen/bodart_1.php? id=9&num=2000000 2. Аврелий Августин Исповедь // http://www.philosophy.ru/library/august/01/0.html 3. Аристотель Физика, перевод: В.П.Карпов из книги «Философы Греции. Основы основ: логика, физика, этика» издательство ЭКСМО-Пресс; Харьков 1999, - 1056 с. // http://www.lib.ru/POEEAST/ARISTOTEL/physic.txt 4. Аскольдов С.А. Понятие «время» // Хрестоматия по философии. Учебное пособие. Издание второе, переработанное и дополненное. – М.: ПБОЮЛ Грачев С.М., 2000. – с. 442-446. 5. Асмус В.Ф. Античная философия: - 3-е изд. – М.: Высш. Шк., 2001. – 400 с. 6. Астахов С. Время и вечность в восточной патристике // Логос № 5 2004 7. Бердяев Н.А. Время и вечность // Хрестоматия по философии. Издание второе, переработанное и дополненное. – М.: ПБОЮЛ Грачев С.М., 2000а. – с. 450460. 8. Бердяев Н.А., Воля к жизни и воля к культуре //Культурология: программа базового курса, хрестоматия, словарь терминов.- М.: ФАИР-ПРЕСС, 2000б. – 400с 9. Брунова Е.Г. Пространство, время и число в древнеанглийском заговоре // Филологические науки №2 2005. - с. 59-67. 10. Бурова И. И., Силинский С. В. США. СПб., 2002 11. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Избранные произведения: Пер. с нем./Сост., общ. ред. и послесл. Ю. Н. Давыдова; Предисл. П. П. Гайденко. — М.: Прогресс, 1990. —808 с. 12. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков / пер. с англ. А.Д. Шмелева под ред. Булыгиной. – М.: Языки русской культуры, 1999. – 780 с. 13. Воркачев С.Г. Концепт счастья в русском языковом сознании: опыт лингвокультурологического сознания. Краснодар, 2002. - 142 с. 14. Гайденко П.П. Понятие времени в античной и раннесредневековой философии // http://www.i-u.ru/biblio/archive/gadenko_ponjatie, 2000. – 51 с. 15. Гайденко П.П. Понятие времени и проблема континуума // http://www.i-u.ru/biblio/archive/gadenko_ponajtie, 1999. – 22 с. 16. Ефимов А. В. Пути развития капитализма (доимпериалистическая эпоха). М.: 1969, - с. 290. 82 17. Жуков А.В. Заметки о фразеологическом значении // http://admin.novsu.ac.ru/uni/scpapers.nsf/9eb07e493573dabbc325680f00336ef9 /d949a515360b4bcbc32567ba003568c1!OpenDocument, 2000. 18. Зеньковский В.В. Идея православной культуры // Человек №5 2004. - с. 110-128 19. История средних веков: в 2т.: Учебник для вузов по спец. «История»\ под. ред. С.В. Удальцовой и С.П. Карпова. – М.: Высш. шк., 1990. – Т.1. –495с. 20. История средних веков: в 2т.: Учебник для вузов по спец. «История»\ под. ред. С.В. Удальцовой и С.П. Карпова. – М.: «Высш. шк.» М, 1990. – Т.2. –400с. 21. (ИСША) История США. Т. 1. М. 1983, с. 208-220. 22. Каган М.С. Философия культуры. – Санкт-Петербург, ТОО ТК «Петрополис», 1996. – 416 с. 23. Каган М.С. Введение в историю мировой культуры. Книга первая. Историографический очерк, проблемы современной методологии. Закономерности культурогенеза, этапы развития культуры традиционного типа – от первобытности к Возрождению. Санкт-Петербург: ООО «Издательство «Петрополис»», 2000 – 369с. 24. Каган М.С. Бытие и время в культурологическом контексте (не по М. Хайдеггеру) // Miscellanea humanitaria philosоphiae. Очерки по философии и культуре. К 60-летию профессора Юрия Никифоровича Солонина. Серия «Мыслители», выпуск 5. СПб.: СанктПетербургское философское общество, 2001а. С.75-82 / / http://anthropology.ru/ru/texts/kagan/misc_11.html 25. Каган М.С. Введение в историю мировой культуры. Книга вторая. Историографический очерк, проблемы современной методологии. Закономерности культурогенеза, этапы развития культуры традиционного типа – от первобытности к Возрождению. Санкт-Петербург: ООО «Издательство «Петрополис»», 2001б – 320с. 26. Каплуненко А.М. Лекции по когнитивной лингвистике (аудиозаписи). – Улан-Удэ: БГУ, ФИЯ. 2000 27. Келлер Руди Языковые изменения. О невидимой руке в языке./Пер. с нем. О.А. Костровой. - 2-е изд. Перераб. - Самара, 1997. - 307 с. 28. Кизима М.П. «Наступление на Левиафана»: проблемы культурного регионализма в работах южных аграриев» с. 262-283 // Американский характер (сб.ст.). – М.: Наука, 1995. – 319с. 29. Козырев А.П. Время как физическое явление http://www.i- u.ru/biblio/archive/kosirev_vremja/, 2005. - 14 с. 30. Кравченко А.В. Методологические основания когнитивного анализа значения // Когнитивный анализ слова. – Иркутск: изд-во ИГЭА, 2000. – с. 8-32. 31. 32. Кургузов В.Л. Восток-Россия-Запад: Теория и практика межкультурной коммуникации: очерки лекционного курса. – Улан-Удэ: Издательско- 83 полиграфический комплекс ВСГАКИ, 2003. – 351 с. 33. Кургузов В.Л. К вопросу методологии понятий и моделирования классификаций культуры // Первый российский культурологический конгресс. Тезисы докладов. - Спб. - 2006. - с.95 34. Лаперуз Ст. Л. Духовный призыв «американской мечты» // Американский характер (сб.ст.). – М.: Наука, 1995. – с. 56-72. 35. Лапицкий М.И. «Не по щучьему велению», а по здравому рассуждению // Американский характер (сб.ст.). – М.: Наука, 1995. – с. 240-261. 36. Леонтьев А.А. Язык и речевая деятельность в общей и педагогической психологии: избранные психологические труды. - М.: Московский психологосоциальный институт, Воронеж: НПО "МОДЭК", 2001. - 448с. 37. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. – М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1982. - 480с. 38. Лотман Ю.М. Избранные статьи. т. 1. Статьи по семиотике и типологии культуры, Таллинн «Александра», 1992. – 456с. 39. Лотман Ю.М. История и типология русской культуры, СПб «Искусство»СПб», 2002. – 578с. 40. Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука. М. «Мысль». 1983 – 279с. 41. Мигирин В. Н. Язык как система категорий отражения. – Кишинев: Штиица,, 1973. – 239с. 42. Москвин В. А. Попович В. В. Философско-психологические аспекты исследования категории времени. // http://credo.osu.ru/012/003.shtml // Теоретический журнал Credo 1998 №12. 43. Орлов О. Время события как время начала: от хроноса к кайросу // Филологические науки № 1, 2004. - с. 27-29. 44. Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. - М.: Изд-во МГИК, 1994 – 359с. 45. Осипова Э. Ф. «Философия жизни» Р. Эмерсона с. 10- 38 // Американский характер (сб.ст.). – М.: Наука, 1995. – 319с. 46. Петров М.К. Язык. знак. культура. / Вступ. статья С.С. Неретиной. Изд. 2е, стереотиное. - М.: Едиториал УРСС, 2004. – 328с. 47. Петрухина М.А. «Американская мечта» в контексте современной культуры США // Американский характер (сб.ст.). – М.: Наука, 1995. – с. 73-86. 48. Платон «Тимей» // http://www.philosophy.ru/library/plato/tim.html. 49. Плотин Эннеады http://www.philosophy.ru\library\plotin\01\0.html 50. Поликарпов В.С. Время и культура u.ru/biblio/archive/polikarpov_vremja/, 1987. - 68 с. // // http://www.i- 51. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. Воронеж, 2001 — 191 с. 52. Розенберг Н., Бирдцелл Л.Е. Как Запад стал богатым // Экономическое преобразование индустриального мира. - Новосибирск: Эко, 1995. – с. 134-140. 84 53. Румянцев О. Европейский проект времени // Филологические науки № 1, 2004. - с. 19 –27 54. Сергеева А.В. Русские: стереотипы поведения, традиции, ментальность / А.В. Сергеева. – 2-е изд., испр. – М.: Флинта: Наука, 2004. – 320с. 55. (САЛФН) Современная американская лингвистика: фундаментальные направления / под. ред. А.А. Кибрика, И.М. Кобозоевой и И.А. Секериной. Изд. 2-е испр. и доп. - М.: Едиториал УРСС, 2002, - 480 с. 56. Соина О.С. О религиозных откровениях Достоевского // Человек №5 2004. - с. 128-141. 57. Степанов Ю.С., Проскурин С.Г. Константы мировой культуры. Алфавиты и алфавитные тексты в период двоеверья. – М.: Наука, 1993. – 158с. 58. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры: изд. 3-е, испр. и доп. – М.: Академический проект, 2004. – 992с. 59. Телия В.Н. Русская фразеология: семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. – М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. – 288 с. 60. Тишков В.А. Восприятие времени // Этнографическое обозрение 2002 №3. - с. 14 – 24. 61. Файбышенко В. Пойесис времени? Пойетическое строение времени? // Филологические науки № 1, 2004. - с. 29-33. 62. Федоров М.А. Репрезентация концепта "time" в произведениях Дж. Чосера 63. печ.// Аспирантские чтения «Научно-исследовательская деятельность педагога: теоретическая и практическая значимость для современного образования (г. Чита, 28 мая 2010 г.): сб. мат-в. - Чита: ЗабКИПКРО, 2010 — 115 с. 64. Хокинг Стивен Краткая история времени от большого взрыва до черных дыр. – Санкт-Петербург, 2001. – 173 с. // http://www.i- u.ru/biblio/archive/hoging_kratkaja/ 65. Шпотов Б. M. Переворот в черной металлургии США (первая половина XIX в.). В кн.: Американский ежегодник. 1987. M. 1987,с.54 . 66. Яковлева Е.С. Языковое отражение циклической модели времени // Вопросы языкознания, 1992, № 4. - с.73-83. 67. (AN) The American nation: a history of the United States to 1877, Volume One, Seventh Edition. 1991. - 471 c. 68. Dolitsky A. B. Old Russia in modern America: a case from Russian old believers in Alaska (Alaska Department of Education Juneau, Alaska, USA). - 1999. – 35с. 69. Hunter L. С. A History of Industrial Power in the United States, 1780-1930 Vol. 2. Charlottesville (Va). 1979, pp. 234-236 70. Lakoff G. Johnson M. “Metaphors we live by”, The University of Chicago Press, Chacago, 60637 The University of Chicago Press, Ltd.. London, 2003. – 276 с. 71. Lapham, Lewis H. Hazards Of New Fortune, Harper’s Magazin,vol.300,no.1801,2000 85 72. Moriguchi C. The Evolution of Employment Relations in U.S. and Japanese Manufacturing Firms, 1900-1960: A Comparative Historical and Institutional Analysis. 2000 (101 c.) // http://www.nber.org/papers/w7939.pdf Список использованных словарей 1. (БЭС) Большой энциклопедический словарь: Языкознание. \ под ред. В.Н. Ярцевой, М.: научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 2000 – 1010с. 2. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: т. 1. - М.: Рус. Яз, 1998а. – 699с. 3. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: т. 2. - М.: Рус. Яз, 1998б. – 779 с. 4. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: т. 3. - М.: Рус. Яз, 1998в. – 555с. 5. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: т. 4. - М.: Рус. Яз, 1998г. – 688с. 6. (КСКТ) Кубрякова Е.С. и др. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996 — 197 с. 7. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений – 4-е изд., дополненное, - М.: Азбуковник, 1999 – 944с. 8. Фразеологический словарь русского языка / сост. А.Н. Тихонов, А.Г. Ломов, Л.А. Ломова. – М.: Высшая школа, 2003. - 336 с. 9. (Ф.Э.С.) Философский Энциклопедический Словарь М.: изд-во «Советская энциклопедия», 1983. – 94с. 10. (Ф.Э.С.) Философский энциклопедический словарь. –М.: ИНФРА-М, 1998. – 576с 11. (Ф.Э.С.) Философский Энциклопедический Словарь / под ред. А.А. Ивихина М.: Гардарики, 2004. – 1072 с. 12. Хорнби А.С. Учебный словарь современного английского языка: спец. изд. для СССР / А.С. Хорнби при участии К. Руз. – М.: Просвещение, 1983. – XII, 769с. 13. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. в 2-х томах, 3-е изд., стереотип. – М.: Рус. Яз., 1999 – 653с. 14. 1.(OED) Online Etymology Dictionary // www.etymonline.com 1. 2. 3. Цитируемая художественная литература: О. Генри Роман биржевого маклера (Пер. В. Маянц) с. 319-323 // Сочинения в трех томах. Том 1, М.: изд-во «Правда», 1975. – 495с., ил. О. Генри Сердце и крест (Пер. М. Урнова) с. 349-361 // Сочинения в трех томах. Том 1, М.: изд-во «Правда», 1975. – 495с., ил. Шолохов М.А. Поднятая целина: книги I и II. Роман. Ил. О. Верейского. – Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1985. – 624 с., ил. 86 4. 5. (AF) American Folklore. © S.E. Schlosser 1997 - 2011. ENGLISH PROVERBS Last updated 03/01/2011 01:11:27 http://www.famous- proverbs.com/english.htm PROVERBS: http://www.englishdaily626.com/proverbs.php? 001 7. PROVERBS: http://www.englishdaily626.com/proverbs.php? 002 8. TRADITIONAL PROVERBS by Paolo Rossetti http://www.geocities.com/Athens/Olympus/9260/proverbs. html 6. 9. O. Henry The romance of a busy broker c. 35 – 40 // Short Stories, Moscow: Foreign Languages Publishing House, 1956. – 239 c. 10. O. Henry Hearts and Crosses c. 70-83 // Short Stories, Moscow: Foreign Languages Publishing House, 1956. – 239 c. 87 Приложение 1 Метафоры структурирующие концепт «время» I. Метафоры, структурирующие концепт «время», взятые из словаря В.И. Даля Пословицы, структурированные при помощи метафоры «время – движущийся объект» • Время летит. • Время на дудку не идет. • Придет время, будет и пора. • Время на время не приходит. • Придет время, будет и нам черед. • Поминай отца как время придет. • Время перед нами, время на нами, а у нас его нет (Отнесение этой пословицы к группе пословиц, структурированных при помощи метафоры «время – движущийся объект», оправдано тем, что различная пространственная ориентация возможна для движущихся объектов) Пословицы, структурированные при помощи метафоры «время – вместилище» • Не во время гость, хуже татарина. • Будешь во времени, и нас помяни. • Во времени пождать – у Бога есть что подать. • Сила во времени. • Доля во времени живет, бездолье в безвременье. Пословицы, структурированные при помощи метафоры «время – личность» • Время красит, безвременье старит. • Время деньгу дает, а на деньги время не купишь. • Не человек гонит, а время. 88 • • Время разум дает. Время времени не работник. Пословицы, структурированные при помощи метафоры «Время – объект (действия)» • Знай время и место. • Было времечко, ела кума семечко, а ныне толкут, да не дают. • Бедный времени не ищет. • То было время, а ныне пора. • Дурак времени не знает. • Был бы друг, а время будет. • Не гребень холите, а время. • Время дома не выберешь. Пословицы, не содержащие явного указание на метафоры, структурирующие концепт «время» • Всякой вещи время. • Пению время, а молитве час. • Не впору не впрок, а ко времени спорье. • Дураку что не время, то и пора. • Не время дорого – пора. • Временем бранись, а во пору мирись. II. Метафоры, структурирующие концепт «время», взятые из современных фразеологических словарей Фразеологизмы, структурированные при помощи метафоры «время – вместилище» • Во время оно – некогда, когда- то очень давно (Во времена оны). • Во все времена – всегда. • В первое время – первоначально. • В последнее время – незадолго до настоящего момента и в настоящее время. • В свое время – 1. Когда-то в прошлом, прежде. 2. 89 • • • • Своевременно, когда будет необходимо. В скором времени – скоро, в ближайшем будущем. В то время как – 1. Тогда как, несмотря на то что (употребляется при противопоставлении действий, происходящих в одно время). 2. Одновременно с чем-либо. В то же время – Вместе с тем, одновременно. В одно прекрасное время – однажды. Фразеологизмы, структурированные при помощи метафоры «время – живое существо» • Время не ждет – необходимо срочно, немедленно действовать. • Время не терпит – нет возможности мешкать. • Время терпит – можно не торопиться. • Убивать/убить время – заполнять ничем не занятое время каким-либо случайным занятием; затрачивать время попусту. Калька фр. Фраз. Tuer le temps. • Тянуть время – медлить с осуществлением желаемого. Фразеологизмы, структурированные при помощи метафоры «времена - объекты в пространстве» • Время от времени – Иногда, не регулярно, через какие-то промежутки времени. (От времени до времени устар.). • До поры до времени – Временно, пока; до определенного момента, срока, до какого-то случая. • Ко времени – вовремя, к сроку. • На первое время – на ближайшее будущее. • На время – на какой-то срок. • По временам – иногда. Фразеологизм, структурированный при помощи метафоры «время – река» • С течением времени – постепенно, через какой-то промежуток времени, впоследствии, в дальнейшем. • Со временем – с течением времени, впоследствии. 90 Фразеологизмы, не содержащие явного указание на метафоры, структурирующие концепт «время» • • • • • • Детское время – еще не поздно, не пора ложиться спать. Одно время - в течение некоторого времени в прошлом. Последнее время – плохое, трудное время, без всяких надежд на улучшение Времена года – периоды на которые делится год в соответствии с видимым движением солнца по небу и изменениями происходящими в природе. Все время – постоянно, не переставая. Тем временем – одновременно с этим, в то же время. Приложение 2 Метафоры структурирующие концепт “time” Фразеологизмы, со словом “time” в значении «период совершения действия»: • all the time – всегда, • at odd times – на досуге, между делом, в свободное время , • at times - временами, • be hard pressed for time - иметь очень мало времени, • close time – время, когда охота запрещена, • closing time – время закрытия магазинов, • for a time – на время, временно, • for the time being – пока, до поры до времени, • no time is like the present – лови момент, • a pretty time of it – хорошенькая история, • there are times when – бывает время когда, • what may be done at any time will be done at no time – то, что можно сделать в любой время, не будет сделано никогда, • at the same time – в то же время, • there are times when - бывает время когда • now is your time – теперь пришло ваше время 91 • • • other times other manners – другие времена – другие нравы it will last my time – на мой век хватит, do sth in one’s own good time – сделать что-то в свое время, Фразеологизмы, со словом “time” в значении «(который) час»: • tell time – сказать который час, • what is the time – который час, • what time do you make it – который по-вашему час, Фразеологизмы, со словосочетанием “the time of the day” (время дня, положение вещей): • the time of the day – время дня, положение вещей: • that’s the time of the day – понятно, • know the time of the day – быть начеку, • give (pass) sb the time of the day – здороваться, обмениваться приветствиями, • at this time of the day – так поздно, на данном этапе, • put sb up to the time of the day - ввести кого-нибудь в курс дела Фразеологизмы, со словом “time” в значении «момент совершения действия»: • at a time – сразу, • at one time – в одно время, • every time – каждый раз, • from time to time – время от времени, • last time – в последний раз, • many a time – много раз (many times, times and often), • next time – следующий раз, • nine times out of ten – в большинстве случаев, • not till next time – больше не буду, • this time - в этот раз, • time after time – время от времени, • time and again – много раз, 92 • • • • • • ten times – гораздо больше, times out of number – множество раз, every time – каждый раз, by times – рано, своевременно, one time and another – неоднократно, first, last and all the time – раз и навсегда Фразеологизмы, структурированный при помощи метафоры “time is a valuable” (время – ценная вещь) • hire one’s time – платить нанимателю за разрешение использовать свое время, • idle away (loiter away, squander, trifle away, waste) one’s time – бесцельно тратить свое время, • idle time – простой в работе, • lose time – терять время, • lost time is never found – потерянного не вернуть, • to make up for lost time, play for time – стараться выиграть время, • spar for time – спорить чтобы выиграть время, • sell time – продавать эфирное время (амер.), • keep time – идти о часах (keep bad time), • lose time – терять время (плохо идти о часах), • be hard pressed for time – иметь очень мало времени, Фразеологизмы, структурированный при помощи метафоры «время – объект манипуляций»: • give sb a time – предоставить кому-нибудь время, • give sb time to turn round – дать необходимое время, • have a fine time – хорошо провести время, • take one’s time – не торопится, • take time – занимать, • the time is out of joint – распалась связь времен, out of joint – вывихнутый, перен. пришедший в расстройство, не в порядке, • make good time – показать хорошее время, 93 • make a time (over / about) – волноваться, проявлять чувства (амер.) Фразеологизмы, структурированный при помощи метафоры “time is a limited resource” (время – ограниченный ресурс): • no time to swap the knives – нет времени, • time enough – достаточно, • have all the time in the world – иметь уйму времени, • have no time to spare – не иметь времени для чего-нибудь, • with time and patience the leaf of mulberry becomes satin – терпенье и труд все перетрут Фразеологизмы, структурированный при помощи метафоры “time is money” (время – деньги): • gain the time (этим. Фр.) – сэкономить, выиграть время, • save time – экономить время, Фразеологизмы, структурированный при помощи метафоры “time is a substance” (время – субстанция): • apportion one’s time – распределять свое время, • at nick of time – как раз вовремя, в самую последнюю минуту, • high time – пора, • (have) a thin time – испытывать неудобство, • (have) a rough time – терпеть лишения, • have time on one’s hands – иметь много свободного времени, • (in) a short time - в скором времени, • time hangs heavy on one’s hangs – время медленно тянется, • time is growing short – время остается мало, • it beats my time – это выше моего понимания, это удивляет меня, • do time – отбывать срок (амер.), • mark time –1) обозначать шаг на месте 2) топтаться на месте; выжидать; тянуть время, медлить, волынить. Фразеологизмы, структурированный при помощи метафоры “time is 94 a moving object” (время – движущийся объект): • in course of time – с течением времени, • in lapse of time - с течением времени, • time flies – время бежит, • time is drawing on – время остается мало, • bide (watch) one’s time – ждать благоприятного момента, • observe time - быть точным, пунктуальным • time to come – будущее, • one’s time has come – его час пробил Фразеологизмы, структурированный при помощи метафоры «положение времен в пространстве»: • before one’s time – до чьего-либо времени,, • up to this time – до этого времени, • she’ s near her time – она скоро родит, • about my time - подходит время, • time is up – время вышло. Фразеологизмы, структурированный при помощи метафоры “time is a container” (время – вместилище / закрытое пространство): • fill in the time – заполнять время, • fill the time – делать то, что нужно в данное время, • to have much of a time – не очень хорошо провести время, • have a whale of time – повеселиться, • on full time - работающий полный рабочий день • in no time - моментально, • in a (short) time - в скором времени, • in one’s own time – в свободное время, • in time – со временем, • out of time – несвоевременно, • within time of mind (time within mind of man) – на памяти живущих, Фразеологизмы, структурированный при помощи метафоры “time is 95 a person” (время – личность): • bear the test of time – выдержать испытание временем, • beguile (cheat) the time – обмануть время, • kill time – убивать время, • time and tide wait for no man – время не ждет, • time cures all things (time is the best healer) – время – лучший целитель, • time will show – время покажет, • time works great changes – производит большие изменения, • time works wonders – время творит чудеса, • father time – дедушка время, • run against time – стараться побить чей-нибудь рекорд, • serve the time – приспосабливаться, • serve one’s time – отбывать срок службы, наказания, • to take time/occasion by the forelock — воспользоваться случаем; использовать благоприятный момент, • talk against time – говорить с тем, чтобы уложится в срок, • work against time – работать, чтобы уложиться в срок, Фразеологизмы, не содержащие явного указание на метафоры, структурирующие концепт «время» • • • • • • • • • • witching time of night – полночь, summer time – летнее время, troublous time – смутные времена, cock-shut time - сумерки have a rare time – have a whale … have the time of one’s life – переживать бурный / лучший период своей жизни no time is like present – лови момент a pretty time of it – неприятное положения, хорошенькая история golden time – золотое время, молодые годы, from time immorial – с незапамятных времен 96 • piping time of peace – пора мирного веселья (Шекспир) Пословицы со словом “time”: • with time and patience the leaf of mulberry becomes satin – терпенье и труд все перетрут • A stitch in time saves nine - один стежок, сделанный во время, стоит девяти, • Time and tide wait for no one – время не ждет, • Any time means no time – любое время значит никакое время. 97 ОГЛАВЛЕНИЕ Введение ……………………………………………………….. 3 Глава I. ВРЕМЯ. КОНЦЕПТ. КУЛЬТУРА Аспекты категории времени ………………………………….. 7 Модели восприятия времени …………………………………. 9 Концепт и культура ……………………………………………. 13 Культуроспецифичность концептов ………………………….. 17 Репрезентации концепта в фразеологии языка ………………. 20 Глава II. РЕЛЯТИВНОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ ВРЕМЕНИ В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ Внутренняя форма концепта «время» ………………………… 22 Исторический слой концепта «время»: понимание времени крестьянами …………………………………………………….. 23 Исторический слой концепта «время»: восприятие времени в православии …………………………………………………….. 30 Исторический слой концепта «время»: отношение к времени в советский период …………………………………………….. 31 Актуальный слой концепта время …………………………….. 34 Глава III. ПРАГМАТИЧНОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ ВРЕМЕНИ В АМЕРИКАНСКОЙ КУЛЬТУРЕ Внутренняя форма концепта “time” …………………………… 43 Исторический слой концепта “time”: понимание времени в протестантизме …………………………………………………. 45 Исторический слой концепта “time”: понимание времени в американском фольклоре ………………………………………. 47 Исторический слой концепта “time”: деятельностное настоящее достижения американской мечты и восприятие времени как денег ……………………………………………… 49 Актуальный слой концепта “time” 53 98 Глава IV. СОПОСТАВЛЕНИЕ КОНЦЕПТОВ «ВРЕМЯ» И “TIME” Сопоставление периферийных элементов концепта ………… 62 Сопоставление базовых признаков концептов «время» и “time” ……………………………………………………………. 73 Заключение ……………………………………………………... 79 Литература ……………………………………………………… 82 Приложение 1 Метафоры структурирующие концепт «время» ........................ 87 Приложение 2 Метафоры структурирующие концепт “time” ........................... 90 99 Научное издание Михаил Александрович Федоров ВОСПРИЯТИЕ ВРЕМЕНИ В РУССКОЙ И АМЕРИКАНСКОЙ КУЛЬТУРАХ (концептуальный анализ на материале фразеологии русского и английского языков) В авторской редакции Компьютерная верстка автора Свидетельство РПУ-У №1020300970106 от 08.10.02 Подписано в печать 02.09.11 Формат 60х84 1/16. Уч.-изд. л. 4,58. Усл. печ. 5,69. Тираж 100. Заказ 1150 Издательство Бурятского госуниверситета 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а [email protected] 100