Books by Frederick H White
В этом, втором, издании я придерживаюсь того же подхода: объединяю разнородные тексты и визуальны... more В этом, втором, издании я придерживаюсь того же подхода: объединяю разнородные тексты и визуальные образы, чтобы сохранить их для последующих поколений студентов, исследователей и любителей кино. В частности, в новом издании уделяется особое внимание свердловскому периоду жизни режиссера, более подробно рассматриваются его неоконченные и нереализованные проекты, а также вниманию читателей предлагаются статьи кинокритиков и интервью с друзьями, родственниками и коллегами Балабанова, которые содержат дополнительные биографические сведения.
The Many Lives of the Russian Avant-Garde. Nikolai Khardzhiev's Legacy: New Contexts. Edited by D... more The Many Lives of the Russian Avant-Garde. Nikolai Khardzhiev's Legacy: New Contexts. Edited by Dennis Ioffe and Frederick H. White. Pegasus
Oost-Europese Studies Vol. 32. Uitgeverij Pegasus, Amsterdam 2019.
«Бриколаж режиссера Балабановa» содержит интервью, документы, воспоминания, а также ряд аналитиче... more «Бриколаж режиссера Балабановa» содержит интервью, документы, воспоминания, а также ряд аналитических текстов, так или иначе связанных с кинонаследием Алексея Балабанова. В книге представлены интервью и мемуары коллег и друзей (Сергея Сельянова, Сергея Астахова) университетских товарищей режиссера, и др. Впервые публикуются фотографии режиссера времен учебы, и некоторые документы, в т.ч. его студенческий аттестат. В стиле бриколажа (создания арт-объекта из подручных средств) книга сочетает документы со статьями разных авторов, посвящённых творчеству мастера. Это сочетание несочетаемого и создает портрет Алексея Балабанова.
Each time a border is crossed there are cultural, political, and social issues to be considered. ... more Each time a border is crossed there are cultural, political, and social issues to be considered. Applying the metaphor of the 'border crossing' from one temporal or spatial territory into another, Border Crossing: Russian Literature into Film examines the way classic Russian texts have been altered to suit new cinematic environments.
In these essays, international scholars examine how political and economic circumstances, from a shifting Soviet political landscape to the perceived demands of American and European markets, have played a crucial role in dictating how filmmakers transpose their cinematic hypertext into a new environment. Rather than focus on the degree of accuracy or fidelity with which these films address their originating texts, this innovative collection explores the role of ideological, political, and other cultural pressures that can affect the transformation of literary narratives into cinematic offerings.
Early in the twentieth century, Russia was experiencing a decadent period of cultural degeneratio... more Early in the twentieth century, Russia was experiencing a decadent period of cultural degeneration just as science was developing ways to identify medical conditions which supposedly reflected the health of the entire nation. Leonid Andreev, the leading literary figure of his time, stepped into the breach of this scientific discourse with literary works about degenerates. The spirited social debates on mental illness, morality and sexual deviance which resulted from these works became part of the ongoing battle over the definition and depiction of the irrational, complicated by Andreev’s own publicised bouts with neurasthenia.
This book examines the concept of pathology in Russia, the influence of European medical discourse, the development of Russian psychiatry, and the role that it had in popular culture, by investigating the life and works of Andreev. It engages the emergence of psychiatry and the role that art played in the development of this objective science.
Literature is not only about aesthetics, but also almost equally about economics. The successful ... more Literature is not only about aesthetics, but also almost equally about economics. The successful marketing of an author and his literary works is more dependent on the activities of cultural merchants than on the particular words and phrases found in the author’s prose. Marketing Literature and Posthumous Legacies focuses on the creation of symbolic capital for the literary legacies of Leonid Andreev and Vladimir Nabokov that was eventually exchanged by cultural merchants for financial and ideological profit. Yuri Leving and Frederick H. White discuss the ways in which certain cultural merchants created symbolic meaning for these two authors through a process of collusion, consecration, and the marketing of tangible and intangible products that lead to some sort of transaction. The promotion and maintenance of posthumous legacies involves an intricate network of personal interests that drive the preservation of literary reputations.
Memoirs and Madness examines memoir as a literary genre, investigates the creation of Leonid Andr... more Memoirs and Madness examines memoir as a literary genre, investigates the creation of Leonid Andreev's posthumous legacy by his contemporaries, and explores the possibility that Andreev, Russia's leading literary figure at the beginning of the twentieth century, suffered from mental illness. Frederick White's primary focus is A Book About Leonid Andreev (1922), the most important collection of memoirs dedicated to the Russian author, presented here in the first English translation. The agendas of the memoirists resulted in portraits that have influenced how Andreev is read and spoken about to the present day. White pays special attention to Andreev's history of mental illness, which the memoirists described with vague terms such as "creative energy" or "inner turmoil." Past scholarship has focused on philosophical and sociological factors in the author's life but this concentration on his mental health provides a fruitful approach to deciphering the literary portraits.
Articles by Frederick H White
Киноведческие записки, 2023
Настоящая публикация по новым архивным материалам проливает свет на малоизвестные обстоятельства,... more Настоящая публикация по новым архивным материалам проливает свет на малоизвестные обстоятельства, относящиеся к знакомству Сергея Эйзенштейна с ирландским писателем Джеймсом Джойсом, и ключевую роль, которую в этом сюжете сыграла американка Сильвия Бич (1887–1962), основательница легендарного книжного магазина «Шекспир и компания» (Shakespeare and Company) в Париже.
Studies in Russian and Soviet Cinema, 2024
This article concentrates on the cultural mythology of Ernest Hemingway implicitly inscribed into... more This article concentrates on the cultural mythology of Ernest Hemingway implicitly inscribed into Aleksei Uchitel’ and Aleksandr Mindadze’s Dreaming of Space (2005). This film offers a presentiment of Hemingway as a symbolic representative of the unattainable West and the life that existed just beyond the reach of most Soviet citizens. In so doing, it engages with the Soviet lost generation, those released from Soviet prison camps after Iosif Stalin’s death. Technological advancement would not result in a progressive, modern Soviet state and this lost generation remained, in the words of Nancy Condee, ‘somnambulants and post trauma casualties’ of Stalin’s terror. Ultimate freedom was only realised by leaving the USSR, a pursuit that had inherent risk. The premonition found in Dreaming of Space is not actually of Soviet scientific and cultural superiority, but of the desire for liberation from the USSR. Certainly, Hemingway was an important part of that counter-culture response.
A Blue Brick. Festschrift in Honour of John E. Bowlt on the Occasion of his 80th Birthday, 2023
Based on recently discovered documents in the Princeton University archive, we reexamine the infl... more Based on recently discovered documents in the Princeton University archive, we reexamine the influence of James Joyce on Sergei Eisenstein and the role that Sylvia Beach played in facilitating that relationship. From 1929-33, Beach’s legendary bookstore, Shakespeare and Company, offered Eisenstein, among many others, exceptional access to European modernism. Importantly, the Soviet filmmaker and the Irish author of Ulysses were inextricably drawn together by Beach, who acted as Joyce’s literary agent for nearly a decade. Once home in the Soviet Union, Eisenstein maintained his relationship with Beach, his connection to the West and its literature, which influenced his own theories about experimental cinema. However, the establishment of Socialist Realism as official cultural policy hampered Eisenstein’s efforts to realize Joyce and his novel Ulysses on Soviet celluloid.
Новое литературное обозрение, 2023
Автор статьи исследует популяризацию медицинской теории и усвоение ее общественным и литературным... more Автор статьи исследует популяризацию медицинской теории и усвоение ее общественным и литературным дискурсом в России начала ХХ века. Особое внимание уделяется роли в этом процессе массовой печати, которая публиковала и сообщения о новостях психопатологии и криминальной антропологии, и полемику вокруг модернистской прозы, использовавшей достижения этих наук, и критику культурной среды, где теория вырождения стала универсальной метафорой, объединившей, с одной стороны, реальных преступников и криминальных антропологов — и, с другой стороны, героев-неврастеников и их создателей-литераторов, готовых признать связь между литературным гением и психическим расстройством.
Rossica, 2022
Автор статьи показывает, как получение Нобелевской премии повлияло на динамику литературной репут... more Автор статьи показывает, как получение Нобелевской премии повлияло на динамику литературной репутации Эрнеста Хемингуэя и Бориса Пастернака на западном и, в особенности, советском литературных рынках: тогда как Хемингуэй становится иконической фигурой в СССР, Пастернак едва не лишается гражданства. Таким образом, получение одного и того же знака международного признания одновременно интенсифицировало процесс десакрализации русского поэта и запустило процесс повторного «освящения» американского писателя на одном и том же литературном рынке. Также рассматривается, в какой степени официальная советская версия обстоятельств публикации романа «Доктор Живаго» за рубежом могла обусловить реакцию Хемингуэя на отказ русского писателя от Нобелевской премии и его понимание роли Джанджакомо Фельтринелли в судьбе Пастернака.
KinoKultura, 2022
Michael Mennies works in the animation industry as a producer, writer, story editor, voice direct... more Michael Mennies works in the animation industry as a producer, writer, story editor, voice director, sound editor, songwriter, and voice actor. He started his entertainment career in theater and rock-n-roll, followed by work in television. This led him to a position at The Saul Zaentz Film Center in Berkeley, California, working on one of the very first digital sound editing teams in film postproduction. Digital tools, at this time, gave rise to a new generation of low budget filmmaking and Mennies decided that he would try to make his own film. His friend, Rush Pearson, had been performing a one-man staged monologue of Nikolai Gogol’s Diary of a Mad Man, and the pair chose to develop the story for film. A few weeks after beginning work on this concept, Mennies was at a conference where he learned that Round Eyes in the Middle Kingdom (1995), a film for which he had been the sound supervisor, was invited to a St. Petersburg Film Festival, the location of Gogol’s Diary of a Mad Man. Six weeks later he was in St. Petersburg for the first time, the city that would eventually become his home for almost 9 years.
Delivering on the Promise of High-Impact Practices, 2022
In 2008, George D. Kuh asserted that although assessment of certain High Impact Practices was occ... more In 2008, George D. Kuh asserted that although assessment of certain High Impact Practices was occurring at many universities, the utilization of these practices “was unsystematic, to the detriment of the student” (Kuh, 2008). In organizing student engagement opportunities, three major concerns must be addressed. First, how do we implement a university-wide program? Second, once we have a program, how do we measure and assess it? Third, how do we maintain consistency in this program so that the quality of the engagement is available to every student? At Utah Valley University (UVU), we have made significant progress in addressing these questions, although the third still presents challenges. As a result, this chapter provides a centralized model for addressing HIPs at an institutional level; introduces a unique type of measurement and evaluation; shares initial findings and suggests that such an approach provides actionable data that can lead to changes at the course, department, college and institution levels. More specifically, we offer an overview of our strategies and the development of UVU’s Five Pillars of Student Engagement as one stratagem towards addressing Kuh’s concern of an unsystematic approach, which does more harm at times than good to our students’ education.
Rossica, 2022
У большинства американцев вызывает удивление тот факт, то произведения Эрнеста Хемингуэя пользова... more У большинства американцев вызывает удивление тот факт, то произведения Эрнеста Хемингуэя пользовались огромной популярностью в Советском Союзе. В 1930-е в СССР была взята линия на присвоение Хемингуэя в качестве сторонника советского эксперимента, однако по-настоящему его влияние проявилось в 1960-х, когда Хемингуэй предстал как контркультурная икона, воплощающая американский идеал личной свободы. Тем не менее, в 1970 г. Хемингуэю была создана «советская биография», достойная советского писателя, несмотря на то, что его жизнь и творчество подрывали тогдашние политические и социальные установки. Представляет интерес то, каким образом советское культурное присвоение американского писателя внесло свою лепту в окончательный распад Советского Союза. Текущий исследовательский проект Фредерика Х. Уайта «Эрнест Хемингуэй
в Советском Союзе» посвящен влиянию американского автора в СССР и предназначен широкой аудитории, в том числе специалистам по переводоведению и по истории американской, русской и мировой литературы. Особое место в исследовании анимает круг советских знакомств Хемингуэя (Михаил Кольцов, Илья Эренбург, Роман Кармен), возникших во время Гражданской войны в Испании, и то, как советские контакты писателя связаны с его политическими взглядами. В СССР и России велось и ведется изучение литературного наследия Хемингуэя; данное исследование впервые объединяет усилия англо- и русскоязычных ученых и охватывает такие аспекты, как переводы Хемингуэя, критическая интерпретация его творчества и динамика его литературной репутации в СССР с 1930-х до начала 1990-х гг.
Искусство кино, 2021
Несколько важных структурных вопросов требуют рассмотрения:
что такое панпсихический театр в пони... more Несколько важных структурных вопросов требуют рассмотрения:
что такое панпсихический театр в понимании Андреева и как Шёстрём сохранил в экранизации основную психологическую мотивацию, но заменил андреевский дуализм вечной и внутренней истины более динамическими мотивами мести и романтической интриги. Почему попытка Карлина объединить элементы пьесы и фильма в романе не привели к появлению третьего организующего принципа. И почему это произошло в оперном гипертексте Уорда и Стамблера, где как раз появляется третий принцип, игнорирующий как панпсихическую драму Андреева, так и мотив мести у Шёстрёма.
Hemingway Review, 2021
Ernest Hemingway’s popularity within the Soviet Union was connected to his participation in the S... more Ernest Hemingway’s popularity within the Soviet Union was connected to his participation in the Spanish Civil War. These activities were facilitated by Mikhail Kol’tsov, the Soviet foreign correspondent and Joseph Stalin’s unofficial man in Spain. This article examines the relationship of these two charismatic figures and suggests that much of Hemingway’s perception of events in Spain were sculpted by Soviet agents during the final, idealistic period of world revolution. For the Soviet Union, Hemingway’s anti-Fascist cultural production would be converted into ideological profits for internal and external audiences, marking the Soviet Hemingway as distinct from his western image.
The Russian Medical Humanities: Past, Present, Future, 2021
In 1893, Caesar Lombroso and Guglielmo Ferrero co-authored The Criminal Woman, the Prostitute and... more In 1893, Caesar Lombroso and Guglielmo Ferrero co-authored The Criminal Woman, the Prostitute and the Normal Woman (in Russian translation The Female Criminal and the Prostitute, 1897), which was an early attempt to classify female criminality. Yet, it was the research of the Russian physician Praskov’ia Tarnovskaia (known as Pauline Tarnowsky to her European colleagues) that informed Lombroso and Ferrero’s study on female deviance. In An Anthropological Study of Prostitutes and Female Thieves (1889) and Women Who Kill (1902) Tarnovskaia provided detailed studies of Russian criminals and prostitutes. This chapter revisits Tarnovskaia’s research, repeated in Lombroso and Ferrero’s work on the female offender, in order to suggest that Tarnovskaia had a greater influence on Lombroso and his theories on female criminality than has previously been asserted. In so doing, it shows that Tarnovskaia’s medical research was well-known in the West, where she was acknowledged as one of Russia’s leading criminal anthropologists, culminating in Women Who Kill, which was published in French in 1908.
The Hemingway Review, 2020
Soon after Ernest Hemingway won the Nobel Prize, his works returned to the Soviet literary market... more Soon after Ernest Hemingway won the Nobel Prize, his works returned to the Soviet literary market. However, cultural relations between the United States and the USSR were disrupted when Boris Pasternak was selected for the prize in 1958. This article examines Hemingway’s reaction to Pasternak’s refusal of the prize, as well as his understanding of Giangiacomo Feltrinelli’s role in the publication of Doctor Zhivago abroad. It also explores the precarious position of authors in literary markets by examining how Hemingway became an iconic figure in the USSR, while Pasternak was simultaneously denied similar accolades for his work.
Uploads
Books by Frederick H White
Oost-Europese Studies Vol. 32. Uitgeverij Pegasus, Amsterdam 2019.
In these essays, international scholars examine how political and economic circumstances, from a shifting Soviet political landscape to the perceived demands of American and European markets, have played a crucial role in dictating how filmmakers transpose their cinematic hypertext into a new environment. Rather than focus on the degree of accuracy or fidelity with which these films address their originating texts, this innovative collection explores the role of ideological, political, and other cultural pressures that can affect the transformation of literary narratives into cinematic offerings.
This book examines the concept of pathology in Russia, the influence of European medical discourse, the development of Russian psychiatry, and the role that it had in popular culture, by investigating the life and works of Andreev. It engages the emergence of psychiatry and the role that art played in the development of this objective science.
Articles by Frederick H White
в Советском Союзе» посвящен влиянию американского автора в СССР и предназначен широкой аудитории, в том числе специалистам по переводоведению и по истории американской, русской и мировой литературы. Особое место в исследовании анимает круг советских знакомств Хемингуэя (Михаил Кольцов, Илья Эренбург, Роман Кармен), возникших во время Гражданской войны в Испании, и то, как советские контакты писателя связаны с его политическими взглядами. В СССР и России велось и ведется изучение литературного наследия Хемингуэя; данное исследование впервые объединяет усилия англо- и русскоязычных ученых и охватывает такие аспекты, как переводы Хемингуэя, критическая интерпретация его творчества и динамика его литературной репутации в СССР с 1930-х до начала 1990-х гг.
что такое панпсихический театр в понимании Андреева и как Шёстрём сохранил в экранизации основную психологическую мотивацию, но заменил андреевский дуализм вечной и внутренней истины более динамическими мотивами мести и романтической интриги. Почему попытка Карлина объединить элементы пьесы и фильма в романе не привели к появлению третьего организующего принципа. И почему это произошло в оперном гипертексте Уорда и Стамблера, где как раз появляется третий принцип, игнорирующий как панпсихическую драму Андреева, так и мотив мести у Шёстрёма.
Oost-Europese Studies Vol. 32. Uitgeverij Pegasus, Amsterdam 2019.
In these essays, international scholars examine how political and economic circumstances, from a shifting Soviet political landscape to the perceived demands of American and European markets, have played a crucial role in dictating how filmmakers transpose their cinematic hypertext into a new environment. Rather than focus on the degree of accuracy or fidelity with which these films address their originating texts, this innovative collection explores the role of ideological, political, and other cultural pressures that can affect the transformation of literary narratives into cinematic offerings.
This book examines the concept of pathology in Russia, the influence of European medical discourse, the development of Russian psychiatry, and the role that it had in popular culture, by investigating the life and works of Andreev. It engages the emergence of psychiatry and the role that art played in the development of this objective science.
в Советском Союзе» посвящен влиянию американского автора в СССР и предназначен широкой аудитории, в том числе специалистам по переводоведению и по истории американской, русской и мировой литературы. Особое место в исследовании анимает круг советских знакомств Хемингуэя (Михаил Кольцов, Илья Эренбург, Роман Кармен), возникших во время Гражданской войны в Испании, и то, как советские контакты писателя связаны с его политическими взглядами. В СССР и России велось и ведется изучение литературного наследия Хемингуэя; данное исследование впервые объединяет усилия англо- и русскоязычных ученых и охватывает такие аспекты, как переводы Хемингуэя, критическая интерпретация его творчества и динамика его литературной репутации в СССР с 1930-х до начала 1990-х гг.
что такое панпсихический театр в понимании Андреева и как Шёстрём сохранил в экранизации основную психологическую мотивацию, но заменил андреевский дуализм вечной и внутренней истины более динамическими мотивами мести и романтической интриги. Почему попытка Карлина объединить элементы пьесы и фильма в романе не привели к появлению третьего организующего принципа. И почему это произошло в оперном гипертексте Уорда и Стамблера, где как раз появляется третий принцип, игнорирующий как панпсихическую драму Андреева, так и мотив мести у Шёстрёма.
Active 1897-1919 in Russia
At the beginning of the twentieth century, Leonid Andreev was a leading literary figure who captured the heated public debates of Russian society and distilled them into his short stories, novels and plays. Although his literary reputation has not endured outside of Russia, Andreev’s works still offer an intriguing view of the Russian fin de siècle and the difficult years of war and revolution.
Crowe. Fortress Press, 2020. 360 pp. Hardcover $28.99. The Hemingway Review, vol. 40, no. 2 (Spring 2021), 144-47.