Гайдамачина — движение украинских крестьян 18 в. против польской шляхты и католического духовенства, сильнее всего обрушившееся на еврейское население. Начало движения относится к 1708 г. Общее разложение Польши и установившиеся тягостные шляхетские порядки, восстановление крепостничества и унии в правобережной Украйне и усиление католичества способствовали развитию недовольства и беспорядков среди православного крестьянского населения польских земель, к которому вскоре пристали и другие элементы — недовольные еврейской конкуренцией городские мещане, пришлые казаки, запорожцы, бродячие молдаване и калмыки, частью даже шляхтичи и крещеные евреи; все они, привлеченные грабежами и наживой, и поднимали на протяжении 60 лет ряд диких и кровавых мятежей, главная тяжесть которых пришлась на долю евреев. Первоначально Г. носила характер случайных, разбойничьих набегов, во время которых партизанские отряды разнородного состава действовали в Волыни и Подолии, но с течением времени, особенно с 1734 и 1750 гг., это движение делается более планомерным и организованным, и вместе с тем значительно возрастают причиняемые им бедствия; в последней стадии движение сосредоточивается в правобережной польской Украйне, в Киевском и Брацлавском воеводствах. Запорожская Сечь, официально не участвовавшая в Г. и даже под влиянием извне выступавшая против нее, дала много отдельных участников этого движения и особенно много предводителей («ватажков»). Одним из первых руководителей развившейся Г. является Верлан (в Брацлав. воев.), совершавший свои набеги якобы от имени русской императрицы, но русские войска отчасти усмирили это движение, в котором пострадало сравнительно немного евреев. В 40-х гг. 18 в. одним из главных предводителей Г. был Савва Чалый, произведший опустошения среди польского и евр. населения; евреи ему отомстили, предав его в руки поляков (в г. Немирове). В 50-х гг., когда Г. снова усилилась, были ограблены окрестности Тульчина, Звенигородки (дважды в 1743 г.), а также Умань, Гранов, Винница (1750), Летичев, Фастов и др. населенные евреями места. Замолкнув на время, Г. достигла особенной силы во второй половине 60-х гг. 18 в., что стоит в связи с увеличившейся слабостью Польши, находившейся накануне раздела; поляки, обнаружив бездеятельность в усмирении Г., вместе с тем усилили гонения на крестьян, позволив себе ряд резких выходок против представителей православного населения. Особенный в этом отношении фанатизм проявили члены Барской конфедерации, возникшей в 1768 году с целью борьбы против предоставления православному населению (т. е. диссидентам) Польши вероисповедных и политических прав. Г. возродилась тогда в центре Малороссии, в Киевском воеводстве; к этому движению примкнуло много крестьян левобережной — русской — Украйны и особенно запорожцев с Сечи, и в гайдамакском движении наступила с апреля 1768 г. новая, наиболее ужасная фаза, носящая название «Колиивщины» и достигшая апогея в знаменитой «Уманьской резне» («Rzez Humanska»). Во главе стал запорожец Железняк, действовавший по призыву православного монаха Мельхиседека Значко-Яворского, главного организатора колиивщины; деятельное, хотя и не официальное участие в подготовке движения приняли также православные киевские монастыри. Железняк производил свои страшные опустошения от имени Екатерины II, якобы выдавшей монаху Мельхиседеку, явившемуся к ней за содействием, «Золотую грамоту» на право избиения поляков и евреев; народ верил этому и охотно содействовал гайдамакам. С лозунгом истребления всех евреев «от Нухима до Боруха» и всех поляков, грабя и убивая их, гайдамаки напали на Жаботин, Черкассы, Смелу, Корсунь, Канев; особенной жестокостью отличалось нападение на Лысянку (гайдамаки повесили в костеле рядом ксендза, еврея и собаку с надписью «лях, жид и собака — все вира однака»), также напали на Тетиев, Умань, Тульчин, Павлович, Рашков, Липовцы, Погребищи, дер. Медничку и др. Из всех встречавшихся на пути городов и местечек уцелела одна Белая Церковь, сильно укрепленная и отдавшаяся под подданство России; однако с тем большею силою обрушилась ярость гайдамаков на Умань, в то время крупный центр правобережной Украйны, служившую как бы столицей всего Заднепровья. Этот город, принадлежавший гр. Потоцкому, привлекал своим богатством и средоточием польского и еврейского населения. Надеясь на крепость города, многие евр. и польские беглецы в страхе перед Г. сбежались в Умань, переполнив ее и массами расположившись за стенами города. Губернатором Умани был Младонович, а отрядом надворной казацкой милиции командовал сотник Гонта, на которого жители возлагали все надежды, но когда 18 июня 1768 г. Железняк приблизился к Умани, Гонта с казаками перешли на его сторону и, избив всех стоявших за стенами, немедленно напали на город. В то время как шляхтичи почти совершенно бездействовали, евреи под руководством землемера поляка Шафранского отчаянно защищали город, пока он не был взят. Гайдамаки уверили губернатора, что они поляков не тронут, и первоначально напали на евреев; избив всех встречавшихся на улицах, они бросились к синагоге, где собралась толпа евреев — свыше 3.000; некоторые пробовали защищаться и напали на гайдамаков, но последние поставили у входа пушку, ворвались в синагогу и перебили всех собравшихся. Доходя в своей жестокости до исступления, не щадя ни женщин, ни стариков, разрывая на части детей, гайдамаки под предводительством Гонты три дня (5, 6 и 7 Таммуза) производили резню среди евреев, а потом взялись за поляков, подвергая их той же участи. Жестокость гайдамаков во время этой кровавой бойни поставила уманьскую резню наряду с самыми ужасными проявлениями массовых преступлений. Всего убитых насчитывалось здесь около 20.000; трупы по приказанию Гонты не были допущены к погребению, брошены в колодцы или отданы на съедение собакам. Другие отряды Г. повторяли в это время те же зверства в ряде городов и поселков, в Теплике, Дашове и др. Особенной жестокостью отличался один из предводителей Г., участник уманьской резни — Шило, отряд которого преследовал евреев, укрывшихся в г. Балте (наполовину принадлежавшем тогда туркам). Уцелевшие евреи бежали в Бендеры, но и здесь они были частью избиты, частью утонули или погибли от голода и лишений. — После Уманьской резни приближается конец Г.; против нее выступают польские войска, а с ними вместе войска русские и даже Запорожская Сечь. Поляк гр. Браницкий обратился за помощью к усмирителю барских конфедератов, русскому генералу Кречетникову, который подошел к лагерю Железняка и Гонты, находившихся еще у Умани и, хитростью овладев городом, взял в плен гайдамаков и отдал большинство их в руки поляков. Последние отомстили Гонте, предав его ужасной казни: живьем содрав с него кожу, его четвертовали. Свыше 700 гайдамаков, попавших полякам в руки, были повешены по всему пути от Умани, Винницы, Брацлава до Львова. Железняк, как русский подданный, был сослан в Сибирь; уцелевшие отряды Г. были уничтожены польским начальником Стемпковским.
Об уманьской резне, запечатлевшейся в памяти евреев под названием «Geserat Uman» (или «Geserat תקכ״ח»), осталось чрезвычайно мало документов. Впервые обнародованный Х. И. Гурляндом документ — молитвенная элегия в память убитых, составленная сейчас же после резни, — хранилась в уманьской синагоге наряду со свитками Торы и публично читалась в день 5 Таммуза, до недавних пор день всеобщего поста и траура в память события; документ погиб в пожаре, истребившем несколько лет тому назад большую часть города; уцелел уменьшенный фотографический снимок с пергаментной рукописи, воспроизведенный в увеличенном виде в I выпуске «Еврейской старины» за 1909 г. с русским переводом и вступительными замечаниями. По преувеличенным данным элегии, в Умани было убито около 30.000 евреев. Сохранилось также письмо, написанное на разговорно-еврейском языке одним очевидцем из Староконстантинова и посланное в Кенигсберг в августе 1768 г. (приведено в «Hapardes» кенигсбергского раввина Льва Эпштейна); по данным этого письма, число убитых евреев доходило до 50.000 или даже 60.000, а число бежавших от Г. евреев, рассеявшихся в разные стороны, свыше 20.000; многие принимали крещение, дабы избегнуть смерти, и их заставляли участвовать в погромах; однако потом гайдамаки убивали и их; многие платили за себя выкуп гайдамакам, которые охотно его брали, но это не спасало от гибели. Интересным документом является небольшая книжка, также на разговорно-еврейском языке, анонимного автора — «Maase gedoilo min Uman umin Ukraino» (Вильна, 1838, 1845); по ее словам, в синагоге против гайдамаков выступили с оружием в руках Лейба Шаргородский, убивший 20 нападавших, и Моисей Менакер, убивший их до 30; польские евреи, боясь нашествия Г. на Польшу, обратились с мольбой ο помощи к гр. Браницкому в Шаргород, который и захватил гайдамаков; в честь гр. Браницкого евреями сочинена поэтому специальная молитва. Живое описание резни в Умани помещено со слов очевидца, немца Гаммарда, Энгелем в 48 т. «Allgemeine Welthistorie» Баумгартена (Галле, 1796). Гаммард описывает, как «Gondo» перерезал 1000 еврейских детей. — Ср.: «Архив Юго-Зап. России», ч. III, т. 3 («Акты ο гайдамаках» с предисловием В. Антоновича), Киев, 1876; X. И. Гурлянд, Lekoroth ha-Greseroth al Israel (отдельно, а также в ежегод. «Ozar Hasifrut», 1 и 2); Steinschneider, Geschichtsliteratur d. Jud., 1905, § 260, с более подробными указаниями на литературу; Дубнов, «Всеобщая ист. евр.», кн. III; Д. Мордовцев, «Гайдаматчина», СПб., 1870; А. Скальковский, «Наезды гайдамаков на Зап. Украйну в XVIII в.», Од., 1845; также роман Д. Мордовцева «Между молотом и наковальней». И. Чериковер.5.