Инквизиция (также Sanctum officium, «священный трибунал») — трибунал для наказания еретиков и неверующих, учрежденный еще в царствование Феодосия и Юстиниана, хотя и не под таким названием. Об этом учреждении было мало слышно до начала 13 в., когда вследствие распространения еретической секты альбигойцев (см.) оно по инициативе папы Иннокентия III было введено во многих городах Южной Франции. Заведование трибуналами было поручено доминиканцам и францисканцам, которые и исполняли свой долг со всей строгостью. Занятые альбигойцами, инквизиторы сначала мало беспокоили евреев, довольствуясь случайными аутодафе евр. книг, которые выдавались за еретические. Когда же число альбигойцев уменьшилось, началось преследование евреев, которые, крестившись, позже отпадали от христианства. Особенно преследовались они с 1268 г., когда была издана папская булла «Turbato corde». Были назначены особые инквизиторы для иудействующих христиан (в 1285 г. Гильом из Оксерра). Около 1276 г. погибли на костре неверные новообращенные, в 1288 г. постигла такая же участь 13 евреев в Труа, сожженных в качестве еретиков, а в 1310 г. новообращенный, вернувшийся в еврейство, был сожжен в Париже. Приблизительно в то же время, что в Южной Франции, И. была введена в Арагонии. В 1233 г. папа Григорий X поручил архиепископу в Тарагоне назначить инквизиторов, а в 14 веке Арагония имела своего великого инквизитора. Когда в 1359 г. новообращенные евреи, вернувшиеся в иудейство, бежали из Прованса в Испанию, арагонский король Педро IV уполномочил инквизитора Бернарда де Пюи предать их суду там, где они будут застигнуты. Особенно выдавался среди арагонской И. великий, или генерал-инквизитор Эймерик.
Новая, или Испанская, И., которую ввели в соединенных королевствах Кастилии, Арагонии и Наварры Фердинанд V и Изабелла Кастильская, была направлена против новокрещенных, евреев и мавров. Во время кровавых преследований 1391 г. многие тысячи евр. семейств приняли христианство с целью спасти жизнь. Прозванные «Converos», новохристианами (Christaos novos), или маранами, они тайно соблюдали евр. законы и обычаи. Многие из этих семейств благодаря своему положению при дворе и связям с дворянством вызывали зависть и вражду фанатиков, особенно среди духовенства. После ряда тщетных попыток ввести И., предпринимавшихся начиная с царствования Хуана II, доминиканцы обратились за содействием к молодой королеве Изабелле. Альфонсу де Гохеда (Hojeda) и папскому нунцию действительно удалось получить в 1478 году от папы Сикста IV буллу, которая предлагала Фердинанду и Изабелле назначить архиепископов, епископов и других лиц, духовных и светских, которые вели бы испытания в вопросах веры. Король с готовностью принял поручение, которое обещало удовлетворить его алчность, но Изабелла не решилась ввести И. в Кастилии. Лишь в 1480 году королева, по настоянию церковных вельмож, согласилась дать свою подпись на введение И. 27 сентября 1480 г. доминиканцы Хуан де Сан Мартин и Мигуэль де Морильо были назначены первыми инквизиторами. Они направились вместе со своим помощником, доктором Хуаном Руазом де Медан и Диэго Мерло сперва в Севилью, где «добрые» христиане и народная масса приняли их очень торжественно. Многие дворяне, связанные родственными узами с маранами, были напуганы прибытием инквизиторов. Видные богатые мараны из Севильи и других городов собрались и условились воспротивиться инквизиторам. Они намеревались раздать оружие и подкупить массу. Заговор был, однако, подавлен в самом начале (подробности об этих «Conjurados de Sevilla» у Fita, Hispania Hebraea, I, 71—77, 184—96). Многие мараны, получив известие о введении инквизиции, переселились в Кадикс, надеясь найти здесь защиту; но инквизиторы отправили (2 янв. 1481 г.) маркизу Кадикса, Родриго Понсе де Леону и другим герцогам, графам, великим мастерам рыцарских орденов, рыцарям, а также городским управлениям Севильи, Кордовы, Хереса де ла Фронтера, Толедо и других городов Кастилии эдикт о выдаче маранов, укрывавшихся у них, и конфискации их имущества; ослушникам угрожали отречение от церкви и потеря имущества (Fita, l. с., 77). Беглецов-маранов было очень много — на одной только территории маркиза Кадикса находилось 8000 маранов, преданных И. В первые дни 1481 г. были схвачены многие из наиболее состоятельных, выдающихся и ученых маранов, среди них муниципальные советники, врачи и пр. Трибунал был перенесен в замок Триана близ Севильи. 6 февраля 1481 г. состоялось первое аутодафе в Севилье (6 мужчин и 6 женщин). Несколько дней спустя погибли на костре участники заговора в Севилье. Колоссальные богатства мучеников — богатейший из них Диэго де Сузан владел 10 миллионами мараведисов — были конфискованы в пользу королевской казны. В Севилье аутодафе устраивались ежемесячно, а в Кордове и в архиепископстве Кадикса были учреждены новые трибуналы. И. вероломно предложила маранам, заподозренным в соблюдении евр. обычаев, добровольно явиться в суд, обещав кающимся отпущение грехов и полную неприкосновенность. Многие явились, но не получили отпущения грехов, пока не выдали известных им иудействующих. Таким образом И. захватила большое число маранов. Тогда же был издан закон, который в 37 статьях указывал признаки отпадения маран в иудейство: если они соблюдают субботу, надевают в этот день чистую рубашку и лучшее платье, стелят на столе чистую скатерть, не зажигают огня, едят пищу («ani»), приготовленную накануне, не работают; если едят мясо во время Великого поста, не принимают пищи и питья в Судный день, ходят босыми и просят прощения друг у друга; если празднуют Пасху, вкушая неквашенный хлеб и горькие травы; если в праздник Кущей употребляют зеленые ветви и посылают фрукты своим друзьям в подарок; если женятся по евр. обычаям и принимают евр. имена; если совершают обряд обрезания над мальчиками или празднуют седьмую ночь после рождения ребенка; если бросают кусок теста в печь перед печением хлеба; если обмывают руки перед молитвой, благословляют кубок вина перед обедом и передают его последовательно всем, сидящим за столом; если произносят молитву при резке птицы, посыпают кровь землей, отделяют жилы от мяса, вымачивают мясо в воде и освобождают его от крови; если не едят свинины, зайца, кролика или угря; если, вскоре после крещения ребенка, обливают место, помазанное елеем, дают детям имена библейские или благословляют их наложением руки; если женщины не посещают церквей в течение 40 дней после родов; если умирающих кладут против стены и умывают труп теплой водой; если в конце псалмов не прибавляют «Слава Отцу, Сыну и Св. Духу» и т. д. — Из Севильи, единственного постоянного трибунала, И. отправила агентов в Кордову, Херес де ла Фронтера, Эцию с целью выслеживать беглецов и конфисковать их имущество. И. обнаружила в Севилье такую жестокость, что папа Сикст IV отправил (29 янв. 1482 г.) королевской чете грамоту, в которой выразил свое недовольство строгостью инквизиторов. Папа отказал в просьбе назначить инквизиторов для других стран Соединенного королевства; однако, несмотря на это, он две недели спустя назначил викария, генерала Альфонса де Сан-Каприани, генеральным инквизитором для королевств Кастилии и Леона и семь других священников, в том числе Томаса де Торквемада (Turrecremata), инквизиторами. Фердинанд и Изабелла не прислушивались к настойчивым советам папы относиться к маранам по-человечески и стали резко порицать папу, который давал отпущение от грехов еретикам, осужденным трибуналом. По этому поводу Изабелла отправила Сиксту IV собственноручное письмо, на которое тот прислал длинный ответ (23 февр. 1483). Признавая ее набожность, папа намекнул, что королева была побуждаема действовать так строго против маранов «скорее амбицией и жадностью к земным благам, чем усердием к вере и истинной богобоязнью». Однако папа сделал много уступок. Заявив в булле от мая 1483 г., что он представляет единственную инстанцию, к которой должно апеллировать в вопросах веры, он, по просьбе испанских монахов, назначил архиепископа Севильи, Иниго Манрикве, для принятия апелляций в Испании. Это, однако, не помешало колеблющемуся папе издать несколько месяцев спустя (2 авг.) буллу «Ad futuram rei memoriam», где он требовал, чтобы покаявшиеся мараны не преследовались. С согласия папы с данной буллы были сняты многие копии, но уже 11 дней спустя он отменил ее. Уступив просьбе королевской четы, папа назначил должностными лицами И. только священников чистого католического происхождения и ортодоксальных католиков, не состоявших в родстве с маранами. 17 октября 1483 г. был назначен генеральным инквизитором энергичный Томас де Торквемада. Один за другим были учреждены трибуналы в Кордове, Хаене и Циудад-Реале (этот трибунал был перенесен в 1485 г. в Толедо, см. ниже). И вскоре здесь запылали костры. Среди жертв находились выдающиеся мараны; одного из них, Хуана Гонзалеса Эскогидо, считали раввином и «Confessor de los confesos». Изданная Торквемадой инквиз. конституция «Compilacion de las Instrucciones» из 28 статей, к которым позже прибавились новые, имела целью упрочить трибунал и внести единообразие. Она назначила отсрочку в 30 или 40 дней для иудействующих маранов; те, которые в течение этого времени добровольно приносили покаяние, сохраняли свое имущество, уплатив небольшой штраф и сделав подарки королевской казне. Покаяние излагалось письменно перед инквизиторами и свидетелями. Потом следовало публичное отречение от ереси, тайное допускалось лишь в редких случаях. Лица, признававшиеся после срока, наказывались потерей имущества или вечным заключением («carcel perpetuo»), смотря по важности преступления. Мараны моложе 20 лет, утверждавшие, что их заставляли соблюдать евр. церемонии насильно, не лишались имущества, но должны были в течение долгого времени носить «санбенито» (см. Аутодафе).
Те, которые каялись после опубликования свидетельского показания, но до объявления судебного решения, допускались «к примирению с церковью», однако приговаривались к пожизненному заключению; скрывшие часть преступления присуждались к сожжению. Маран, заподозренный в принадлежности к иудейству, но не уличенный, подвергался пыткам; если он сознавался на костре, его казнили, как иудействующего. Тюрьмы И., которые, вместе с орудиями для пыток еще сохранились в испанских городах, напр. в Сарагосе, представляли тесные, темные, сырые, часто подземные помещения. Пища заключенных, доставлявшаяся за их собственный счет, была скудной. Громкие жалобы и плач сурово подавлялись. Наказанием служили временное или вечное заключение и смерть на костре. Нераскаявшиеся мараны сжигались живьем, раскаявшиеся же подвергались сперва удушению, а потом труп насаживали на кол. Бегство было равнозначаще признанию или возврату в иудейство. Имущество беглеца конфисковалось, сам он заочно сжигался (in effigie). Торквемада ввел И. в Каталонии (окт. 1148); в Валенсии она существовала еще с 1420 г. В Арагонии И. в своей новой организации могла быть учреждена лишь с согласия кортесов, и она была введена только после упорной борьбы (апр. 1484). Инквизиторами были назначены Гаспар Хуглар (Juglar) и Педро Арбуэс, каноник собора в Сарагосе; 10 мая 1484 г. здесь состоялось первое аутодафе под председательством Маэстре Юлиана, которого Ли (Lea) отождествляет с Гаспаром Хугларом. Он был вскоре отравлен маранами. В Арагонии и Каталонии существовала сильная оппозиция против И.: не только мараны и их потомки или породнившиеся с ним христиане, но и прочие считали И. гибельной для личной свободы. Собравшиеся кортесы решили отправить депутацию к королю, который, однако, стоял твердо на своем решении, отклонив даже громадную сумму денег, которую мараны предложили ему с целью отменить декрет о конфискации их имущества. Тогда мараны убили инквизитора Арбуэса; толпа направилась к гетто с намерением умертвить евреев и маранов, но арагонский архиепископ Альфонс успокоил население. И. стала теперь еще более жестокой. В периоде 1485 г. до начала 16 в. устраивались ежемесячно в Сарагосе по одному или по два аутодафе. Между прочими погиб ученый Франциско де Санта-Фе, потомок Геронимо де Санта-Фе, или Иошуа ибн-Аллорки (см.), Хуан Мартинес де Руеда, у которого нашли антихристианские книги на евр. языке; пострадали также его родственница, которая соблюдала субботу и ела «chamyn» («potagium vocatum chamyn» — חמין или шалет) и др. Сотни членов выдающихся и богатых семейств — Санхес, Кабаллериа, Сантагел, Патерной, Монфорт, Рам, Алмацан и Клементе, были сожжены или томились в темницах. — Мараны города Толедо также противились введению И., и некоторые из них устроили заговор против инквизитора. В мае 1485 г. инквизиторы Перо Диас де ла Костана и Васко Рамирес де Рибера вступили в Толедо, куда был переведен трибунал из Циудада Реаля. 2 июня мараны сделали попытку умертвить одного из них, но неудачно. Толпа набросилась на заговорщиков и повесила их. Инквизиторы предоставили маранам явиться в известный срок пред И. В то же время они созвали раввинов и потребовали, чтобы те объявили большой херем (отлучение) против всех евреев, которые отказались бы назвать маранов, втайне соблюдавших иудейство. Действительно, нашлись такие евреи, которые предали своих тайных единоверцев, одни из страха, другие из ненависти или личных побуждений. И. свирепствовала в Толедо не менее сильно, чем в других городах (о многочисленных жертвах в Толедо ср.: Boletin Real Acad. Hist., XI, 285 и сл., ХХ, 462). До конца 15 в. в Испании существовало более 12 трибуналов. Кроме названных городов трибунал был еще в Гваделупе (в провинции Эстрамадура); несмотря на кратковременное его существование он успел погубить многих маранов. Каталонские города упорно противились введению И. В 1486 г. произошли бунты в Теруеле, Лериде, Барселоне и Валенсии, во время которых были разрушены трибуналы. Лишь в 1487 году Торквемада мог назначить инквизитора в Барселоне, Альфонса де Эспина. Новый инквизитор не уступал в строгости своим товарищам, но в общем число жертв в каталонских городах было менее значительно. Иначе обстояло в Старой Кастилии, где И. развила особенно усердную деятельность, где Фердинанд и Изабелла вместе с Торквемадой сделали все возможное, не чтобы укрепить маранов в новой вере, а чтобы уничтожить их и лишить их имущества. Трибуналы в Вальядолиде и Авиле действовали наравне с другими. В Авиле первыми жертвами И. были члены семьи Франко, которых вместе с другими маранами обвинили в умерщвлении ребенка из Ла Гвардии (см. Ла Гвардия). Торквемада обвинил в иудействе даже епископов евр. происхождения, как Хуана Ариаса Давилу (см.), епископа Сеговии и Педро де Аранда, епископа Калагорры. В течении 15 лет он присудил более 8000 евреев и маранов к сожжению и более 6000 к заочной казни. Его преемник, ученый доминиканец Диего Деса (см. Деза, должно быть Деса), был не менее жестоким генеральным инквизитором. Происходя по матери от евреев, он, несмотря на свое жестокосердие к последним, сам подвергся обвинению в качестве иудействующего. Ввиду болезни Десы еще при его жизни назначили великих инквизиторов — для Арагонии Хуана, и для Кастилии — Франциска де Хименес. Наиболее послушным орудием Десы был Диего Родригес Луцеро, инквизитор в Кордове, пользовавшийся особым расположением Фердинанда и Изабеллы. Он был чудовищно свиреп. Так, Гонсало де Авора писал королевскому секретарю Алмасану (16 июля 1507 года): «Деса, Луцеро и Хуан де ла Фуенте покрыли позором все провинции; они не питают уважения ни к Богу, ни к справедливости; они убивают, похищают, бесчестят женщин и девушек на посрамление христианской религии». Луцеро обвинял всех заподозренных в еврейском происхождении и исторгал признания ужасными пытками. Одной из его жертв был архидиакон де Кастро, мать которого происходила из старой кастильской семьи, а отец был мараном; его доходы, около 300000 мараведисов, были распределены между Луцеро, кардиналом Карваялом, королевским казначеем, и секретарем короля. Бакалавр богословия Мембрекве был обвинен в том, что публично проповедовал о доктринах иудаизма. Луцеро достал список 107 лиц, слушавших его проповедь, и все они окончили свою жизнь на костре. Никто не мог быть спокоен за себя. Тюрьмы были переполнены, и многие заключенные были переведены в Торо, где находился высший трибунал. Главной задачей Луцеро была конфискация имущества, как сказано в жалобе, отправленной к папе епископом Кордовы и многими видными должностными лицами города. Последние просили также Десу сместить с должности Луцеро; одновременно было отправлено прошение королеве Иоанне и ее мужу, Филиппу Австрийскому, жившему тогда во Фландрии. Королевская чета послала Десе письмо, в котором резко критиковала деятельность Луцеро и приказала упразднить И. до своего возвращения в Испанию. Хотя на это послание и не было обращено внимания, прибытие Филиппа в Испанию обнадежило маранов. В Риме они подкупили курию и предложили Фердинанду Арагонскому 100000 дукатов, если он упразднит И. до приезда королевской четы. Действия Луцеро стали предметом судебного расследования. Но со смертью Филиппа, Луцеро еще более обнаглел, утверждая, что большинство грандов и рыцарей Кордовы и других городов — иудействующие и что они устроили синагоги в домах своих. Наиболее высокопоставленные сановники рассматривались им, как «еврейские псы». Он обвинил набожного Гернандо де Талавера, архиепископа гранадского, в жилах которого текла евр. кровь, и его семью в приверженности к еврейству. И вот прежнему духовнику королевы Изабеллы пришлось теперь шествовать босым, с непокрытой головой в процессии по улицам Гренады.
— Фердинанд, который вновь занял престол после смерти Филиппа, вынужден был уволить Десу, дабы остановить движение против инквизиции в Кордове; место Десы занял Хименес. Главный совет И. решил (май 1508 г.) арестовать Луцеро. «Congregation catolica», состоявшей из наиболее благочестивых и ученых епископов Испании, было поручено начать следствие против Луцеро и в торжественном заседании в Вальядолиде (1 августа 1508 г.) она распорядилась об освобождении лиц, заключенных в качестве иудействующих. Кардинал Хименес не проявил, однако, терпимости к маранам, которых преследовал так же жестоко, как и его предшественники. Несколько лет спустя после его смерти жертвы его гонений воспользовались оппозицией Кастилии, и отправили во Фландрию к молодому королю Карлу I депутацию из наиболее видных маранов с просьбой ограничить влияние И. и объявить об этом во всеуслышание. Королю была предложена, как говорили, сумма в 800000 золотых талеров. Одновременно мараны действовали в Риме. Папа Лев X выдал им по их желанию буллу, которая, как многие утверждали, была переведена на испанский язык. Лишь только Карл узнал о намерении папы опубликовать буллу, он отправил к нему особого посла с заявлением, что жалобы маранов, плохо осведомленных и лично заинтересованных, не заслуживают доверия, и что генеральный инквизитор Кастилии Адриан склоняется скорее к умеренности, чем к строгости; мараны уже жаловались королю на агентов И. и предлагали деньги; король, однако, никогда не согласится опубликовать буллу, которая ограничивала бы И. в его королевстве. Папа уступил королю, и И. продолжала существовать. В 1538 г. существовали трибуналы в Севилье, Кордове, Хаене, Толедо, Вальядолиде, Калагорре, Лерене, Сарагосе, Валенсии, Барселоне, Куенке, Гренаде, Туделе, и Пальме на Балеарских островах. — Филипп II благоприятствовал И. Жестокости великого инквизитора Фернандо де Вальдеса заставили кортесы протестовать против деятельности трибуналов. При Филиппе III И. действовала еще более позорно, после неуспешной попытки герцога Оливареса обуздать ее. В царствование этого короля и Филиппа IV аутодафе стали любимым зрелищем для масс и обставлялись с особенной роскошью (см. Аутодафе).
Расцвета И. достигла в эпоху царствования Филиппа V, когда 1564 человека были сожжены живьем, 782 заочно и 11730 наказаны тюремным заключением; из них девять десятых обвинялись в принадлежности к иудействующим. При Фердинанде VI и Карле III влияние И. стало падать. Иудействующие больше не сжигались; аутодафе стало более редким явлением. — Король Иосиф Бонапарте упразднил И. в 1808 г., и кортесы осудили ее в 1813 г. К удивлению народов и правителей, Фердинанд VII опять ввел И. — Лишь в 1834 г. трибуналы окончательно исчезли в Испании; в 1835 г. имущество И. было употреблено на погашение государственного долга. Благодаря И. Испания потеряла значительную часть населения и обнищала. — В испанских колониях в Америке также свирепствовала И., которую ввели здесь, когда евреи и мараны бежали из Испании в новооткрытые страны. В разных городах Северной и Южной Америки пылали костры, и трибуналы действовали столь же жестоко, как на материке (см. Америка, Аутодафе).
В Португалии И. была введена лишь после больших усилий. Иоанн III (1521—27) из ненависти к новохристианам стал действовать в пользу учреждения И. в своем королевстве. Его поддерживали в этих планах королева Екатерина, внучка Изабеллы Кастильской, и особенно крещеный еврей Генрике Нунес, который уверял короля, что большинство новохристиан остаются в душе евреями. Введению И. способствовало также появление юного португальского мечтателя Диого Пирези, который после обрезания принял имя Соломона Молхо и находился под сильным влиянием известного Давида Реубени. Мараны, которые верили в мессианское избавление, прокламированное Молхо, в своем энтузиазме спасли нескольких женщин из когтей испанской инквизиции. В то же время мараны Гувеи были ложно обвинены в том, будто они опозорили изображение Св. Девы. Король, под влиянием этих событий и постоянной агитации со стороны молодой королевы и вельмож (лишь двое из них советовали королю воздержаться), принял план введения И. Португальский посол при курии Брас Нето должен был тайно и быстро выхлопотать у папы буллу. Но он встретил сильную оппозицию в лице кардинала Лоренсо Пуччи, который открыто заявил, что главная цель Иоанна III — завладеть богатствами маранов. После смерти Пуччи была издана (17 дек. 1531 г.) булла «Cum ad nihil magis», удовлетворившая желаниям Иоанна. Духовник короля, францисканец Диого да Сильва был назначен великим инквизитором. Он, однако, отказался принять этот пост. Между тем, мараны приготовились к эмиграции, хотя Иоанн законом от 14 июня 1532 г. сделал невозможным выезд маранов: — кораблевладельцам и капитанам, которые предоставили бы маранам судна, грозила смертная казнь. Мараны отправили в Рим талантливого дипломата Дуарте де Пац, который сперва добился отсрочки буллы, затем ее отмены и наконец (7 апр. 1533 г.) издания буллы прощения (Bulla de Perdon); папа объявил, что лица, насильно крещеные, не должны считаться членами церкви и, следовательно, еретиками; лица, обращенные в христианство родителями, рассматриваются, как христиане, и если они даже никогда не воспитывались, как евреи, то все же следует относиться к ним терпимо и склонять их в пользу христианства добротой и любовью. Мараны могли теперь оставить Португалию, забрав имущество. Король Иоанн, невзирая на угрозы отлучения от церкви, не допустил опубликования буллы. Он отправил Генрикеза де Менезеса в качестве чрезвычайного посланника в Рим. С помощью кардинала Сантикватро Менезес, наконец, добился передачи расследования вопроса в особую комиссию, которая состояла из кардиналов Кампеджио и де Цезиса, на познания и честность которых папа всецело полагался, Сантикватро и португальского посланника. Согласно их представлению, папа Климент издал новое, более энергичное послание, а несколько месяцев спустя отправил послание лиссабонскому нунцию, которому велел немедленно опубликовать буллу 7 апреля 1533 г. и настоять на освобождении заключенных маранов. При преемнике Климента, Павле III, друге евреев, борьба португальского двора с маранами из-за И. продолжалась. Иоанн все добивался отмены буллы 1533 г. Представители маранов Дуарте де Пац и Диого Родригес Пинто не оставались бездеятельными. Павел решил в ноябре 1534 г. воздержаться от опубликования буллы 1533 г. Потом он назначил комиссию для рассмотрения вопроса, в состав которой вошли кардинал Генуччи, автор книги о защите новохристиан, и кардинал Яков Симонетта, один из ученейших членов курии. Большинство комиссии высказалось в пользу маранов; в то же время лиссабонский нунций известил курию, что «Bulla de Perdon» была опубликована по всей стране, однако король не только отказался освободить заключенных маранов, но велел произвести новые аресты и возобновил закон 1532 г. о запрещении маранам эмигрировать. У Иоанна, как и у его отца Мануэля, главным стремлением было захватить имущество маранов. Павел III издал все же новую буллу (20 июля 1535 г.), в которой угрожал отлучением всем тем, кто будет мешать маранам эмигрировать. Папа предложил также Иоанну, как полагают, по совету марана Диего Родригеса Пинто, дать амнистию всем маранам, даже заключенным, и разрешить им оставить страну в течение года; тогда и папа, со своей стороны, изъявит свое согласие на введение И. Иоанн, однако, не согласился, и 12 окт. 1535 года папа издал новую, решительную буллу, в которой отменил все судебные дела против маранов, запретил конфискацию их имущества и аннулировал все приговоры против них. Булла была оглашена всюду. Король Иоанн не мог помешать этому. Все христианское население Португалии боялось гнева Рима; Иоанн, и особенно инфант Аффонсо, поспешили освободить маранов, главным обрезом тех, которые имели рекомендацию от римской церкви. Папа согласился ввести И. под следующими условиями: она не должна быть учреждением независимым, показания слуг, людей «подлых» или осужденных не принимаются судом, свидетельства не держатся в тайне, против мертвых следствие не ведется, имущество еретиков переходит к наследникам, а не в казну, осужденные имеют право апелляции к курии. — Ненависть короля к маранам и его жадность к их деньгам были слишком велики, чтобы он мог согласиться на подобные условия. Чтобы добиться наконец цели, он обратился за содействием к своему шурину, императору Карлу V, который, вступив, как победитель турок, в Рим в 1536 г., просил папу в виде особого знака благоволения дать свое согласие на домогательства Иоанна. Павел, однако, отказался, заявив, что португальские мараны, насильно крещенные, не должны считаться христианами. Между тем Дуарте де Пац не мог уплатить курии суммы, обещанной маранами. Нунций Делла Рувере вел переговоры с богатыми маранами в Эворе, между прочим с Диого Мендесом, который уже принес большие жертвы в пользу маранов, но безуспешно. Наконец Павел не устоял против настойчивых просьб императора и буллой 23 мая 1536 г. объявил об учреждении И. в Португалии (и об отмене булл 1533 и 1535 гг.) с условием, чтобы в течение первых трех лет в суде И. соблюдалось делопроизводство, как в обыкновенных гражданских судебных учреждениях, чтобы имена обвинителей и свидетелей не скрывались от обвиняемых маранов и чтобы в течение первых 10 лет собственность осужденных переходила к ближайшим родственникам. Король согласился на эти условия. Пред началом деятельности И. гуманный генерал-инквизитор Диего да Сильва, рекомендованный Павлом, издал манифест, что мараны, в течение ближайших 30 дней принесшие повинную, будут прощены. Двое из влиятельных маранов в Лиссабоне, Иорге Леао и Нуньо Генрикез, вступили в переговоры с братом короля, инфантом Людвигом с целью продолжить срок на год. Но представления инфанта и советы наиболее выдающихся государственных деятелей не нашли отклика у короля. Тогда «представители еврейского народа», как их называют в документах того времени, обратились к папе, «не осведомленному о действительном положении дела». «Если Ваше Святейшество не обратите внимания на мольбы и слезы еврейской нации, чего мы и не ожидаем, мы клянем пред Богом и Вашим Святейшеством громогласно и торжественно заявляем перед всем миром, что, так как не нашлось места, где мы были бы допущены жить среди христиан, и так как мы, наша честь, наши дети, наша плоть и кровь, преследовались, хотя мы пытались отстать от еврейства, и если после этого мучение наше не прекратится, мы сделаем то, о чем никто из нас не думал бы, а именно, мы вернемся к своей Моисеевой вере и отречемся от христианства, от учения, благодаря которому мы вынуждены сделать этот шаг. Мы торжественно заявляем об этом ввиду жестокости, которой мы принесены в жертву; мы желаем пользоваться правом, обеспеченным нам Вашим Святейшеством, кардиналом-протектором, португальским послом, и мы все желаем оставить старую родину и искать спокойствия и защиты среди менее жестоких народов». Мараны продолжали действовать через нунция Делла Рувере, который описал папе жестокость Иоанна в самых черных красках. Была назначена новая комиссия, куда вошли, между прочими, старые друзья маранов, Гинуччи и Симонетта. В Португалию был отправлен новый нунций Каподиферро с полномочиями защищать новохристиан и следить за тем, чтобы король добросовестно исполнял пункты соглашения. По жалобам маранов, папа пригрозил королю отлучением, если он будет мешать маранам эмигрировать. Послание папы (февр. 1537) уполномочивало каждого оказывать им помощь. Каподиферро за деньги освобождал маранов от И. и помогал им бежать в Турцию и Берберийские страны. Нунцию удалось приостановить действия И., и мараны приобрели покой, хотя и не надолго. В феврале 1539 г. на дверях соборов и церквей Лиссабона были найдены плакаты с надписью: «Мессия не явился; Иисус не был истинным мессией». Король и Каподиферро обещали вознаграждение в 10000 и 5000 крузадосов за открытие автора прокламации. Мараны, с целью устранить от себя подозрение, поместили на соборной двери следующее объявление: «Я, автор прокламации, не испанец и португалец, а англичанин; и если вместо 10000 вы обещаете даже 20000 крузадосов, вы не откроете моего имени». Несмотря на это, автор был обнаружен в лице марана Мануэля да Коста. Под пыткой он высказал все, что от него требовали. Маранам вскоре пришлось испытать последствия этого события. Слабый и медлительный Диего да Сильва был отстранен от должности; великим инквизитором был назначен брат короля, инфант Генрикве, инквизиторами же — фанатический Иоанн из Мелло и безнравственный Иоанн Соарес.
Дабы расположить к себе курию, Иоанн отправил в Рим безвольного Педро Маскаренгаса, который путем денежных подарков и обещаний заручился согласием кардиналов. Один лишь папа остался непоколебимым. Он настаивал на отставке генерального инквизитора инфанта и издал новую буллу (12 окт. 1539), требовавшую, чтобы имена обвинителя и свидетелей сообщались обвиняемому; лжесвидетельство должно наказываться и т. д. Булла эта осталась, однако, мертвой буквой. Король готов был отказаться от конфискации имущества в течение десяти лет, если папа разрешит ему предоставить И. самостоятельность, какой она пользовалась в Испании. Между тем трибуналы были учреждены в Лиссабоне, Эворе и Коимбре. В Эворе погибли на костре Давид Реубени и Луис Диас, который называл себя Мессией. Мараны, пытаясь ограничить власть И., опять отправили в Рим своего представителя, Диого Фернандеса Нето, передав в его распоряжение большие суммы денег. Нето склонил на свою сторону кардинала Паризио, который во время своего пребывания в Болонье на второй и третьей сессии «Consilii pro christianis noviter conversis» доказывал «разумом и законами», что раз евреи были крещены насильно, они «не подлежали и не подлежат какой-либо (церковной) цензуре». Нето обещал 10000 крузадосов папе и 250 ежемесячно новому нунцию в лице Липпомано, епископа Бергамо. Между тем в Лиссабоне были перехвачены письма, которые сильно компрометировали нового нунция и самого папу. Иоанн торжествовал. Положение маранов стало безнадежным. Руки нунция были связаны, он ничего не мог предпринять в пользу маранов. Нето томился в тюрьме. Большинство кардиналов с Павлом Караффою (впоследствии Павел IV) во главе поддерживали короля. Мараны, которым уже нечего было терять, послали новых агентов в Рим, которые с помощью больших сумм приобрели расположение многих кардиналов. Чтобы опровергнуть ложные сведения португальского двора, мараны подали записку (1544) вице-канцлеру курии Александру Фарнезе, другу евреев и в то время самому влиятельному лицу при курии. Тут перечислены все преследования маранов со времени их насильного крещения в 1493 г. (записка сохранилась в рукописи в библиотеке в Ajuda и библиотеке Боргезе в Риме; Herculano — см. ниже — приводит из нее несколько выдержек). Данные записки совпадают с рассказом С. Ускве в его историческом сочинении «Consolaçam», 202a. Усилия маранов наконец все-таки увенчались успехом. Павел III еще раз вооружился против излишней жестокости португальской И. Вместо слабого Липпомано он назначил нунцием кардинала Риччи де Монте Полициано. Новый нунций, прибывший в Лиссабон, после долгих переговоров между двором и курией выступил весьма энергично; он порицал кардинала-инфанта, короля и духовенство за бесчеловечные поступки инквизиторов. Началась новая борьба между курией и двором. Булла 22 авг. 1546 г. продлила на 12 месяцев действие буллы 1536 г. и запретила конфискацию имущества маранов в течение еще 10 лет. Король, сначала раздраженный этой буллой, в конце концов стал более покорным. Четырем из наиболее видных маранов он поручил выработать условия, на которых их единоверцы согласны подчиниться трибуналу. В записке, представленной королю в янв. 1547 г., они требовали, чтобы давно обещанная амнистия была приведена в исполнение, чтобы действия И. были смягчены и чтобы имена обвинителей и свидетелей сообщались обвиняемым. «Если, — сказано в записке, — нам дадут покой, все новохристиане, находящиеся теперь в стране, останутся в ней, а эмигрировавшие в Галицию и Кастилию или уже поселившиеся во Фландрии, Италии и в других странах, вернутся в Португалию; вновь возникнут торговые предприятия и оживится торговля, которая теперь находится в застое… Строгость испанской И. не должна служить примером. Португезы (мараны) скорее решат оставить родину; напрасны будут все попытки препятствовать их эмиграции. Лишь немногие из нас останутся в стране…» Записка была предложена инкв. трибуналу, но тот не хотел и слышать об уступках. Один из вдохновителей И., епископ Балтазар Лимпо, произнес на Тридентском соборе пламенную речь в пользу португальской И. и осуждал папу за то, что он не вводит И. в Италии, где мараны находят приют и защиту и переходят в еврейство. Тогда курия решила объявить амнистию всем маранам, которые публично заявят о своей приверженности к иудаизму, и потребовать от короля, чтобы он предоставил им годичный срок для выезда из Португалии. Иоанн не согласился, и папе пришлось идти на компромисс. Чрезвычайный посланник, племянник кардинала Сантикватро, Уголино, передал двору три буллы: 1) о введении И.; 2) об амнистии (15 мая 1547) и 3) об упразднении привилегий, пожалованных королю и, согласно его инструкциям, представителям новохристиан (все эти буллы, датированные ранее июля 1547 г., хранятся рукописно в национальном архиве в Лиссабоне). Этим закончилась 20-летняя борьба И. в Португалии, потребовавшая громадных сумм у маранов; король победил посредством еще больших денежных жертв. Кардиналы, поддерживавшие короля, получили крупное вознаграждение. 10 июля 1548 г. амнистия была торжественно объявлена в лиссабонском соборе, и вскоре после этого началось всеобщее отречение новохристиан. Темницы трибуналов в Лиссабоне, Эворе и Коимбре очистились на время, а деятельность трибуналов в Порто, Ламего и Томаре, которые были учреждены в период борьбы с курией, закрылись навсегда. Около 1800 лиц были тогда освобождены. После немногих лет И. опять начала действовать. Мараны отдохнули лишь во время краткого управления короля Себастиана, который разрешил им за громадную сумму в 225000 дукатов оставить страну и освободил их от конфискации имущества в течение 10 лет. При кардинале-инфанте Генрикве положение маранов ухудшилось, но настоящие оргии И. в Португалии стала устраивать под испанским владычеством. В разных городах возобновились аутодафе. Среди жертв находились францисканец Диего де Ассенцион, обвиненный за чтение Библии, что должно было свидетельствовать о его приверженности к еврейству, Томар Барокас и диакон Антонио Гомем, который проповедовал в лиссабонской синагоге. — Король Иоанн IV из дома Браганца, освободив Португалию от испанского ига, имел, как утверждали, серьезное намерение даровать свободу маранам и приостановить действия И. (1640), но от этого шага его удержал великий инквизитор Франциско да Коста (по другой версии, мараны предложили королю деньги, чтобы он упразднил И., но он отказался). В ближайшие десятилетия погибло много жертв. Главным преступлением (маранов) было, как писал английский консул в Лондон, то, что они обладали богатствами (Collection of State Papers, VII, 567). К тому времени ученый иезуит Антонио Виейра, занимавший государственную должность при Иоанне IV и имевший большое влияние на короля Педро, своего ученика, сделал попытку ограничить влияние И. Но по неизвестным причинам Виейра был лишен своего сана трибуналом в Коимбре и присужден к тюремному заключению. Позже, освобожденный, он отправился (1669) в Рим с намерением отомстить за обиду. Иезуит-провинциал из Малабара Балтазар да Коста во время своего пребывания в Лиссабоне согласился помочь Виейре. В беседе с принцем-регентом да Коста намекнул на средства, благодаря которым Португалия могла бы завладеть Индией. Он советовал принцу-регенту исходатайствовать всеобщую амнистию для новохристиан, которые тогда радостно внесут ему суммы, необходимые для ведения войны. Мараны также стали действовать. Они вступили в сношения с Мануэлем Фернандесом, духовником Педро, и пришли с ним к дружескому соглашению. По совету Фернандеса мараны постарались заручиться отзывами теологов и иезуитов Университета в Коимбре и других коллегий (1673), которые и высказались в пользу маранов. Тогда Фернандес, по желанию принца-регента, представил папе соответствующую записку, а новохристиане, с согласия папы, отправили представителя в Рим, где Виейра действовал в их пользу. Представитель маранов Франциско де Азеведо доставил иезуитам много средств. Усилия маранов и иезуитов увенчались успехом. Папа Климент X издал буллу (3 окт. 1674), которая упразднила португальскую И. Инквизиторы и значительная часть кортесов, заседавших тогда в Лиссабоне, стали, однако, убеждать Педро отклонить претензии маранов, а регент потребовал, чтобы все вернулось «к прежнему положению». Снова возникли споры между двором и курией, и опять победил двор: И. возобновила свою деятельность в 1681 г. Аутодафе 10 мая 1682 г. было одним из ужаснейших в истории португальской И. По закону 5 авг. 1683 г., у того, кто привлекался к трибуналу, отнимались дети с 7-летнего возраста. — Даже в 18 в. в Португалии сжигались мараны. На аутодафе 6 сент. 1705 г. в Лиссабоне погибло 60 лиц, обвиненных в исповедовании евр. религии. Епископ из Кранганора произнес тогда речь, в которой нападал на еврейство. Его обвинения были опровергнуты лондонским хахамом, Давидом Нието. Подобная же речь была произнесена в 1713 г. инквизитором Франциско Педрозо. Влияние И. было сломлено в 1751 г. королем Иосифом. Особым декретом он приказал, чтобы обвиняемым сообщались пункты обвинения и имена свидетелей, чтобы им давалась возможность избирать адвокатов, чтобы ни один приговор не опубликовывался без согласия правительства и чтобы аутодафе больше не устраивались. Во время большого землетрясения, разрушившего Лиссабон (1 ноября 1755 г.), погибло здание, в котором происходили заседания инквиз. трибунала. Ныне на его месте стоит театр. — И. окончательно была упразднена 21 марта 1821 г. — В португальских колониях И. также свирепствовала. Богатые мараны, бежавшие в колонии из Португалии, были ее желанными жертвами. Центром И. были Гоа (в Южной Индии), и Бразилия. В Гое существовал трибунал с вел. инквизитором во главе. На знамени И., которое развевалось перед шедшими на костер маранами, были начертаны слова: Misericordia et gustitia (Милосердие и правосудие).
В Рио-де-Жанейро И. стала преследовать маранов в 1702 г. Корабли с маранами отправлялись оттуда ежегодно в Лиссабон, или наоборот, мараны из Португалии отправлялись в изгнание в Бразилию.
В Риме И. обрушилась впервые на евреев в 1267 году, когда была издана булла «Turbato corde» (см. выше). Она была направлена, главным образом, против новообращенных, отпавших в еврейство, и против тех евреев, которые воздействовали на неофитов. В 1299 г. евреи жаловались папе Бонифацию VIII (см.), что инквизиторы скрывают от них имена обвинителей и свидетелей, и папа вступился за евреев. Позже И. начала действовать в Риме при папе Павле III, который сперва защищал испанских и португальских маранов и разрешил им свободно пребывать в Риме. В апреле 1542 г. он учредил «Congregatio Sancti Officii», состоящее из 6 кардиналов; в сентябре того же года францисканец Корнелио из Монталцино, принявший иудаизм, был сожжен по приказанию папы. Неумолимый Павел IV уравнял итальянскую И. по жестокости с испанской. Он распорядился 30 апр. 1556 г., чтобы немедленно сжигали всех евреев или маранов, которые будут приезжать из Португалии, и в мае того же года эта участь постигла 24 лиц (Joseph ha-Kohen, Emek ha-Bacha, 116 и сл.; Rev. Et. Juiv., XXXI, 222 и сл.). После смерти Павла IV в Риме произошли беспорядки — здание инкв. трибунала было взято приступом, документы сожжены, а тюрьмы раскрыты. Пий V снова усилил влияние И., а Григорий XIII предоставил ей новые полномочия по отношению к евреям. В 1583 г. был сожжен маран Иосиф Саралбо, уроженец Португалии, открыто исповедовавший еврейство в Ферраре. При последующих папах евреи не страдали от И.
Сицилия. — В ранний период И. действовала против евреев. Император Фридрих II пожаловал И. (1224) треть имущества, конфискованного у евреев (по Lea, The inquisition in spanish dependencies, стр. 3, соответствующая грамота Фридриха подложна; ее сочинил инквизитор Лугарди в 1451 г.). Папа Климент VI приказал своему легату (1344) в Неаполе строго наказывать евр. отступников. По жалобе евреев, в 1375 г. король приказал держать узников исключительно в королевских тюрьмах, требовать участия гражданских судей в судебном иске и предоставлять осужденным право апелляции. Папа Николай V назначил (1449) инквизитором Маттео из Реджио, приказав ему присуждать к смерти евреев, виновных в отпадении после крещения — что тогда случалось весьма часто. Инквизитор в Палермо Курио Лугарди заставил (1451) евреев оплачивать путевые издержки инквизитора и его чиновника. Еще до введения И. в Испании вышеупомянутый декрет 1224 г. был подтвержден, по просьбе сицилийского инквизитора Филиппа де Барбиери, Изабеллой и Фердинандом (1477). И. в Сицилии, находившаяся под юрисдикцией генерального инквизитора в Испании, была упразднена в 1782 г. Фердинандом IV.
Литература. Истории И., которая имела бы особое отношение к иудействующим, нет; такой труд будет возможен лишь после исследования протоколов И., хранящихся в Мадриде, Симанкасе, Севилье, Кордове, Лиссабоне, Коимбре и Эворе.
— Ср.: Llorente, Histoire de l’inquisition I, 153, IV, supplement 6; Bol. Acad. Hist., XXII, 181 и сл. V, 401 и сл., XX, 485 и сл., XXII, 189 и сл., XL, 307 и сл., XXIII, 307 и сл.; Lea, A history of the Inquisition of Spain, IV; idem, Inquisition in spanish dependencies, l903; id., Lucero, the inquisitor, в Amer. Hist. Rev., II, 611—26; Rios, Hist. de los Judios, III, 483 и сл.; A. de Castro, Historia de los Judios, en España; Puigblanch, Inquisition unveiled; C. Adler, в Publ. Amer. Jew. Hist. Soc., IV, 29 и сл.; Trial of Gabriel de Granada, изд. Cyrus’ом, ib., VII; Bullar, Roman., ed. Cherubim, I, 712 и сл.; Herculano, Historie origem… de Inquisiçaom, II, 143 и сл.; Sousa, Annaes; idem, Provas, II, 713 и сл.; Aboab, Nomologia о discursos legales; Münchener Gel. Anzeigen, 1847, № 79; Manuel Thomaz, Leis Extravagantes do reino de Portugal, 188; Kayserling, Gesch. d. Juden in Portugal, 355 и сл.; Javier G. Rodrigo, Historia verdadera de la Inquisicion, Мадрид, 1876 и сл.; E. N. Adler, в Jew. Quart. Rev., XIV, 698; Cardozo de Bethencourt, ib., XV, 251 и сл., XVI, 153 и сл.; Rev. Et. Juives, XV, 263, XVIII, 231 и сл., XLIII, 126 и сл., XXXVII, 266 и сл., XXXVIII, 275, XI, 96 и сл.; Grätz, Gesch. d. Jud., тт. VIII и X; ср. литературу в ст. Аутодафе. [По статье M. Kayserling’а, в Jew. Enc. VI, 587—603].
5.