Костенецкая, Марина Григорьевна

Марина Григорьевна Костенецкая
латыш. Marina Kosteņecka
Дата рождения	25 августа 1945(1945-08-25) (79 лет)
Место рождения	Рига, Латвийская ССР, СССР
Гражданство (подданство)	СССР  Латвия
Образование	Рижский университет имени Страдыня Литературный институт имени А. М. Горького
Род деятельности	писательница, публицистка, радиожурналистка
Награды
Медиафайлы на Викискладе

Марина Григорьевна Костенецкая (латыш. Marina Kosteņecka; р. 25 августа 1945, Рига) — латвийская писательница-публицист и радиожурналист, бывший народный депутат СССР, член Верховного Совета СССР. Кавалер ордена Трёх звёзд.

Биография

Семья и ранние годы

Марина Костенецкая — поздний и единственный ребёнок своих родителей, родившийся за месяц до очередной ссылки своего отца, Григория Фёдоровича Костенецкого (1892—1961). Он происходил из семьи священнослужителей, ещё до революции окончил юридический факультет Московского университета. Проживал в Ленинграде, за своё происхождение был арестован по делу об убийстве Кирова, когда под репрессии попали 12 тысяч «социально чуждых элементов». В 1937 году был осуждён и выслан на поселение в Псковскую область. Поскольку с началом Великой Отечественной войны Григорий Фёдорович не подлежал призыву по возрасту, а Псковщина быстро попала под оккупацию, при немецких властях он перебрался в Ригу. Там он познакомился со своей будущей женой Екатериной Тимофеевной (1905—1988), пианисткой. Он работал корректором в издаваемой немецкими оккупационными властями газете «За Родину», поэтому пытался бежать с отступавшими немецкими войсками. Однако попал в советскую зону оккупации и в 1945 году был возвращён в СССР и предстал перед судом. Был осуждён на 10 лет лишения свободы и отбыл весь срок, поскольку как русский по национальности не подлежал возвращению на родину по приказу МВД СССР от 19 апреля 1946 года № 00336 «О возвращении на родину репатриированных латышей, эстонцев и литовцев, служивших в немецкой армии и коллаборационистских формированиях».

Екатерина Тимофеевна поселилась в Риге, где и родилась её дочь. Марина не видела отца 10 лет, пока он не вернулся в Ригу в 1955 году. До этого времени Екатерина Тимофеевна воспитывала дочь одна, семья очень нуждалась.

После возвращения отца он с семьёй не жил, так как мать опасалась, что это повредит девочке. Она сама оказалась в конфликте с отцом, так как иметь отца, сотрудничавшего с фашистами, было трудно совместимо с членством в пионерской организации. В подростковом возрасте она даже пыталась покончить с собой, но ее спасли, призналась она в интервью, связав этот внутренний конфликт с той политикой, которую в 2000-е годы ведут власти Латвии в отношении русских детей. «В латышских школах русские представляются вшами, которые поселились в шубе и их надо выгнать. Русский ребёнок, который учится в латышской школе, начинает стесняться своих родителей так же, как я в свое время снеснялась отца. Это шизофрения».

Увлечение литературой

Марина Костенецкая с детства увлекалась литературой и после окончания школы отправилась работать учительницей на Чукотке, позднее написав книгу об этом крае — «Луна Холодного Лица». Она выучила чукотский язык, узнала жизнь народа изнутри, сопротивляясь пренебрежительному отношению к нему со стороны "белых людей".

В предисловии к её книге писатель Николай Задорнов отметил: «Я помню, как юная Марина присылала нам, в Союз писателей, свои фотографии, где она то с ружьём на охоте на гусей, то с двумя дареными ей белоснежными оленями… Подобно героине своей повести, она жила на Чукотке в самых трудных условиях, согласившись учительствовать в тундре в передвижной бригаде пастухов… Она написала книгу без прикрас, с любовью к людям и природе, обнаруживая тонкую наблюдательность». После возвращения с Чукотки у Костенецкой возникли проблемы со здоровьем, поэтому книгу она дописывала в туберкулёзном санатории «Дикли». Книга под влиянием друзей Марины поэтессы Лидии Ждановой и её мужа, писателя и переводчика Виктора Андреева получила рекомендацию для издания от Союза писателей, однако уже набранные гранки были сняты с печати из-за запрета цензуры — Главлита.

Тогда главный врач санатория «Дикли» Андрей Лаукманис рекомендовал Костенецкой поступать в Рижский медицинский институт, считая, что из неё получится хороший детский врач. Экзамены Марина выдержала с первой попытки и в 1971 году была зачислена на первый курс.

Однако через два года первая книга Костенецкой всё-таки была опубликована, чему помогла протекция Николая Задорнова. В 1973 году молодая писательница ушла из Медицинского института.

В 1975—1977 годах Марина Костенецкая училась на Высших литературных курсах при Литературном институте им. М. Горького в Москве. В 1975 году она была принята в члены Союза писателей Латвии, в 1977-м стала работать в редакции литературного журнала «Даугава».

Прославилась статьями в прессе на чувствительные для общества темы: о детях-сиротах, местах заключения для несовершеннолетних преступников, детдомах для детей с отклонениями в развитии. После серии её статей о школах-интернатах, где реально жили сироты, в газете "Падомью яунатне", в Латвии началась массовая адопция детей из таких школ.

После аварии на Чернобыльской АЭС дважды в 1986 году побывала на месте катастрофы в журналистских командировках, в первую из которых отправилась по приглашению коллеги Улдиса Берзиньша, который был первым добровольцем, вызвавшимся отвезти ликвидаторам последствий аварии из Латвии книги латвийских писателей с автографами авторов.

В поездках в Чернобыль Костенецкая получила облучение, из-за которого в зрелые годы у неё стали болеть суставы и она оказалась прикована к инвалидному креслу. Она имеет официальный статус чернобыльца.

В Народном фронте

1-2 июня 1988 года Марина Костенецкая была активной участницей Пленума творческих союзов Латвии и единственной русской писательницей, которая выступила на нём, возвысив голос за свой народ, поскольку увидела, что выступления других участников против советской системы скатываются к антирусской риторике.

При формировании Народного фронта Латвии вошла в число его активистов. Прокуратура Латвийской ССР, пытаясь помешать Костенецкой быть избранной в депутаты Съезда народных депутатов СССР, затребовала из Ленинградского военного округа судебное дело её отца, которое было придано огласке и его связь с фашистскими властями во время оккупации Латвии стала широко обсуждаться, в том числе на митингах противников Народного фронта. Костенецкой поступали звонки с угрозами расправы. Однако её имя называли среди тех, кого в числе депутатов хочет видеть народ, почти все ячейки Народного фронта.

Костенецкая баллотировалась по Прейльскому избирательному округу на выборах народных депутатов СССР и была избрана среди 10 конкурентов. «Я эти выборы выиграла, прежде всего, как русский писатель, которого хорошо знал латышский электорат», — писала М.Костенецкая.

На 1-м съезде народных депутатов СССР была избрана членом Верховного Совета СССР.

После самороспуска Съезда народных депутатов СССР некоторое время была безработной, ей помогла пережить трудный год её близкая подруга Лидия Дуршиц, с которой они кормились с огорода на хуторе, купленной Костенецкой в качестве «дома творчества».

С 1992 по 2009 год Марина Григорьевна была ведущей популярной авторской программы «Домская площадь» на выходящем на русском языке 4 канале Латвийского радио.

Позиция по вопросу русских в Латвии

Будучи ярким деятелем Народного фронта Латвии, Марина Костенецкая последовательно выступала за демократические ценности после восстановления независимости Латвии, считая, что «мы не достигли того, ради чего, собственно, революция происходила: настоящей свободы. И произошло это потому, что мы не достигли консенсуса между двумя общинами и своими руками создали двухобщинное государство».

Разделение на граждан и неграждан

«Огромная ошибка допущена в законе „О гражданстве“… Линией разделили: людей, которые жили в Латвии до 1941 года, — налево, тех, которые приехали, — направо. Те, кто был на баррикадах, оказались за бортом. Да, можно идти натурализоваться, но люди были очень обижены. Сейчас говорят — Народный фронт Латвии никому не обещал гражданства. Но были Гражданские комитеты, еще радикальнее НФЛ, и в Новой церкви св. Гертруды они регистрировали желающих получить гражданство. Тогда, когда это было еще опасно и никто не мог предполагать скорый развал СССР, люди шли записываться в граждане. Преимущественно это были латыши, но документально подтверждено, что записались и 30 тысяч русских, украинцев, приехавших после 1941 года. Осознавая, как это может повлиять на их жизнь и они могут подвергнуться преследованиям, люди выступали за независимость Латвии. И когда был принят закон „О гражданстве“, их подписи можно было выбросить в туалет. Это были 30 тысяч лояльных Латвии русских. Часть из них, лучшая, наиболее образованная, знавшая иностранные языки и латышский, обиделась и уехала. Теперь уезжает молодое поколение, которое здесь выросло и знает латышский. Латышский, вдолбленный с ненавистью, — бомба замедленного действия. Лояльность языком не достигается».

Латышизация школ

«Я теоретически допускаю, что все школы должны быть латышскими, однако за 30 лет для них не подготовлены кадры, способные физику и математику преподавать на латышском языке. Вы своему языку сами роете могилу. Ребенок заканчивает школу, говоря на плохом латышском, вдобавок он не знает ни математики, ни физики… Он может быть хорошим рабочим, но если он вынужден оставить школу, поскольку не справляется с учёбой, он пойдет в бандиты».

«Некоторые русские отдавали детей в латышские школы и пожалели об этом. Ребёнок начинает стесняться своих родителей, ему надо встать на ту или другую сторону. Или если он патриот, он не предаст свою семью и предков, павших во Второй мировой войне. Для ребёнка это шизофрения. Поколение, которое сейчас вынуждают учиться по-латышски, ещё в трех поколениях будет рассказывать, что с ним сделали».

9 мая

«Я понимаю ту молодёжь, которая 9 мая идет возлагать цветы к Памятнику освободителям в Риге. Их деды и прадеды погибли. Не только в Латвии проходила линия фронта, но и по всей огромной России. Если молодой человек возлагает цветы в память о своих погибших предках, то как бы это ни было неприятно латышам, это происходит от чистого сердца».

Признание

• В 1994 году удостоена ордена Трёх звёзд за заслуги перед Латвией.
• В 2005 году была признана «голосом Латвийского радио».

Увлечения

С 1980-х годов Марина Костенецкая увлекалась агни-йогой, дружила с дочерью главы Рижского Рериховского общества Рихарда Рудзитиса Гунтой, в 1990 году впервые побывала в Индии и затем повторила визиты ещё дважды.

Библиография

• Луна Холодного Лица — Рига, 1973.
• Завтра на рассвете — Москва, 1976.
• Долгие-долгие километры — Новосибирск, 1976.
• Baltās kāpas («Белые дюны» (на латышском языке)) — Рига, 1983.
• Далеко от Мексиканского залива : Рассказы и повесть. — М.: Мол. гвардия, 1984. — 320 с. — 100 000 экз.
• На златом крыльце сидели... : [Рассказы]. — Рига: Лиесма, 1984. — 304 с. — 30 000 экз.
• Не страшно тебе, яблоня, ночью в саду? [О детях-сиротах : Сборник]. — Рига: Лиесма, 1989. — 317 с. — 30 000 экз. — ISBN 5-410-00436-1.
• Esmu nolemta dzīvei («Обречена на жизнь» (на латышском языке)) — Рига, 1989.
• Šis biķeris man neies secen («Чаша сия не минует меня» (на латышском языке)) — Рига, 1995.
• Lēti pārdodu klaunu («Дёшево продается клоун» (на латышском языке)) — Рига, 2007.
• Дешево продается клоун. — Рига: Tapals, 2008. — 452 с. — ISBN 978-9984-796-49-9.
• Мой ХХ век. В соавторстве с Георгом Стражновым. — Рига, CREA, 2018. — 356 c. — ISBN 978-9934-19-428-3.
• Письма из XX века./ Vēstules no XX gadsimta.  — Рига, Латвийская Национальная библиотека, 2019.  На русском и латышском языках.

Книги на чешском и словацком языках:

• «Луна Холодного Лица» (1980, Прага), «Завтра на рассвете» (1980, Братислава).

Ссылки

• Биография (латыш.)